Нераздельные

Но он не успевает даже мысль додумать — Арджент заходит ему за спину, и через секунду горло беглеца сдавлено в жестоком удушающем захвате, не только пережимающим трахею, но и не дающем крови поступать в мозг. Мальчик отключается, и напоследок к нему приходит тоскливое осознание: удав все-таки заглотил его.

2 • Арджент

Он на вершине мира. На пике игры. Дела идут — лучше и быть не может. Арджент Скиннер — ученик орган-пирата, перенимающий секреты мастерства у Джаспера Т. Нельсона, лучшего в своей отрасли.

Обстоятельства, при которых Арджент стал подмастерьем Нельсона, нельзя назвать благоприятными, но новоявленный орган-пират использовал их наилучшим образом. Он сумел так хорошо доказать свою ценность, что Нельсону ничего не оставалось, кроме как смириться. Очередное подтверждение этой ценности сидит сейчас в мини-фургоне за спиной Арджента.

Фургончик фирмы «Утиль на колесах» пришел на смену арендованной машине, которую они бросили на парковке у пригородного Уолмарта. Арджент не беспокоится, что их могут выследить за эту мелкую кражу: его хозяин много лет был юнокопом, отлично изучил все ходы и выходы и умеет без сучка и задоринки проскользнуть между пальцев так называемого закона.

Нельсон — новый кумир Арджента. Коннор Ласситер, предыдущий объект его поклонения, оказался сплошным разочарованием. И теперь оба — и Арджент, и Нельсон объединились в своей ненависти к Беглецу из Акрона; а узы ненависти бывают столь же прочными, как и узы любви.

Арджент в очередной раз оглядывается на ребят в фургоне: их четверо, связаны по рукам и ногам, с кляпами во рту — упакованные, словно подарок, разве что бантика не хватает. Добыча в полном сознании и шевелится. Кое-кто плачет, но тихонечко, себе под нос, потому как не желает навлечь на себя гнев Арджента, уже не раз угрожавшего им расправой. Конечно, все это только блеф — Нельсон не позволит ему испортить товар.

— Синяки и ссадины уменьшают их рыночную стоимость, — внушал Ардженту хозяин. — Дюван не любит подпорченных фруктов. Он и так будет рвать и метать, что я подсовываю ему утешительную премию вместо гран-при.

Гран-при — это, само собой, Коннор Ласситер.

Можно было бы транкировать пленников, чтобы те заткнулись, но Нельсон отказывается.

— Экономить надо, — говорит он. — Транк — штука дорогая.

Ну да, дорогая, только, похоже, не тогда, когда дело касается его подмастерья. Арджент как-то попытался подкрутить радио в машине погромче и тут же получил заряд транка. Кстати, то был не первый раз. Хозяину, видно, доставляет огромное удовольствие вырубать ученика. «Все равно что долбануть обезьяну током, чтобы отучить воровать бананы», — сказал он. И тут же из автомобильных динамиков раздалось: «Долбани обезьяну»[2]. Арджент уверен: Нельсон — провидец.

Сейчас радио, настроенное на волну довоенной поп-классики, играет как раз с той громкостью, которая устраивает Нельсона, то есть едва слышно. Арджент еле удерживается, чтобы не добавить звука — тихая музыка его жутко раздражает.

Он оглядывается на пленников и встречается взглядом с одним из них. У мальчишки грубое лицо и неожиданно мягкие глаза янтарного цвета — очень странное сочетание. Глаза о чем-то умоляют, но о чем? Отпустить? Сжалиться? Объяснить, почему жизнь такая несправедливая штука?

— Чего уставился? — прикрикивает Арджент. — Все равно ничего не получишь.

— А-ффать, — мычит пацан сквозь кляп.

— Поссать? — рычит Арджент. — Обойдешься! Терпи до остановки. И кончай пялиться на меня своими щенячьими зенками! Разве что хочешь украсить их парочкой фонарей.

Еще одна пустая угроза, но ведь мальчишка этого не знает — он покорно опускает взгляд на обшарпанный пол фургона, отчего настроение у Арджента взлетает вверх.

— Эй, — говорит он. — Правда, смешно: «Утиль на колесах»? Потому что утиль — это вы. Сечешь?

— Ты когда-нибудь закрываешь хлебало? — осведомляется Нельсон.

— Уж и пошутить нельзя.

Надо признать: это очень воодушевляет — издеваться над людьми, которые не могут ответить.

— Слушай, — говорит Арджент хозяину, — а глаза этого пацана тебе не подойдут? Они у него покрасивше, чем те, что у тебя сейчас.

Длинная неловкая пауза, а потом Нельсон цедит:

— Я охочусь не за ними.

Арджент знает, чьи глаза его хозяин жаждет заполучить в качестве высшего трофея.

— Так ведь один из них даже не его собственный, — напоминает он. — Коннору вставили чужой, когда пришивали новую руку.

— И черт с ним, — рявкает Нельсон. — Дело же не в том, чьи они на самом деле, а в том, у кого я их заберу!

— Да понял, не дурак. Когда ты станешь смотреть его глазами, это будет означать, что он ими больше не пользуется, — лыбится Арджент. — Некоторые любят держать свои трофеи на полке. Во остолопы. Куда лучше, если их можно навесить прямо на морду, правда? Или это называется «навешать в морду»? Гы-гы.

Нельсон не удостаивает помощничка даже стоном досады.

— Надоело слушать твое блеяние, — говорит он. — Если ты свою жизнь на дерьмо изводишь, это еще не значит, что тебе позволено и воздух расходовать на то же самое.