Неразгаданная

– Где?– и совсем не хочется мне переться с ними, лучше уж оставаться здесь.

– В нашем подвале на Дарвина. Леха с Наташкой и Алик с Аленкой уже там.

– А я что, как бы с тобой буду?– странно, я думала, что уже все научены Сашенькой не домогаться меня ни в каком аспекте.

– Ну, если хочешь, будешь как бы одна, приставать не буду.

– Ну, еще бы…

И я пошла, вопреки лени и усталости, вопреки дурным предчувствиям… Там был мой Алик, значит опасаться нечего. Шли долго и молча. И Сашка – светло-русый парень в очках и с хайратником, и я, и вечно удивлённый басист Славик и Эдик – все молчали. Дурацкая такая тишина, когда все хотят что-то рассказать, о чем-то своем порассуждать, но боятся быть неинтересными собеседниками, посему молчат. Среди ребят Эдика всегда такое молчание. Среди “моих” оно совсем другое. Там друг друга чувствуют без слов, общаются на другом уровне, ассоциациями, мелодиями, а эти – малы еще для этого, им где-то по семнадцать, господи, они почти что ровесники моим одноклассникам, всего на год старше…

– Спускайся сразу же за мной, а то в темноте упадешь,– у Эдика в руках горела свечка.

Дикий грохот оживил ночную тишину третьего подъезда – это Эдик тарабанил в дверь подвала ногой. Никто не открывал.

– Да что они, оглохли что ли все? Или укурились до никакейшего состояния?!

– Думаю, их просто нет.

– Ну да, их нет, ключа под перилами нет… Нереально.

– Будем ломать дверь!!!– я напряжённо рассмеялась.

– Зачем ломать, когда можно открыть? – Эдик достал из кармана маленькую отвертку. – Смотри и учись, пока я жив. В замках такого рода есть одна особенность, они легко открываются, если каждую проекцию резьбы отсутствующего ключа развернуть вот этой штукой, только по отдельности, к каждой должен быть свой подход.

К всеобщему восторгу – сработало.

С тех пор, как я здесь была в последний раз ничего не изменилось, все те же надписи на трубах, та же торчащая кругом стекловата, та же полуразваленная скамейка, явно украденная из-под подъезда, те же разбросанные по грязному полу диванные подушки “чтоб сидеть на тепленьком”.

– Падай,– я уселась на одну из таких сидушек. Тихо играла музыка, мы все закурили. И тут… Как я могла забыть… Вот сейчас, у меня в кармане пальто лежит измятое такое, но не распечатанное (специально, чтоб не смотреть всуе) письмо. Это письмо от Славика из Лобытнанг.

– Ребят, мне бы на три минутки остаться без вас, можно я в каморку Лехи загляну. Леха в этой каморке жил, умудряясь каким-то непонятным образом выглядеть довольно опрятно и чисто. Славик написал впервые за два с лишним года. Странно, но я уже абсолютно забыла, как он выглядит. Никакого волнения. Казалось, будто я получила письмо не от него, а от кого-то совсем чужого. Но вот от исчерканных тетрадных листов начинает исходить интонация. Славик оживает в моей памяти и становится совсем реальным. Маленький паренек с вечно смеющимися глазами, с верой в любовь и добро, с мечтами о чём-то светлом… На глаза наворачиваются слезы. Он пишет, что любит… А ведь я, не отдавая себе в этом отчет,а тоже когда-то была влюблена в него, и вспоминала его все это время, просто не формулировала эти воспоминания в конкретные мысли… Эх, Славка, Славка, доброе ты мое детство. Ты хоть знаешь, какой мрази сейчас пишешь?

И тут же, как бы подтверждая правильность моего мнения о себе, происходит следующее:

– Рита, быстро, бежим!!!– Алик хватает меня за руку и заставляет вылезать из каморки через маленькое подвальное окошко.

Ну и куда это мы, интересно?

– Да стой же ты, наконец!!! – я вырываюсь, – Что случилось? Менты? А ребята куда делись?

Алик тяжело дышит в глазах его такая неподдельная тревога, что мне становится жутко.

– Что с отцом?– быстро спрашиваю я, готовясь к самому худшему.

– Он стал последней дрянью.

Мне становится намного легче.

– Так в чем дело?

– Дима умер.

– Какой Дима?

– Мать твою!!! Какой Дима? Ну не какой-то чужой, наверное, да? Наш, наш Димка… Был он с нами, а теперь нету!!! Его гитара так в подвале и осталась, а рядом бычок дотлевающий… А его самого уже нет.

Алик был на грани истерики.

– Как нет? Что случилось?– я бешено трясу его за плечи, пытаясь хоть что-то понять.

– Он подсел на иглу. С подачи бороды подсел… Тот его угощал с недельку, Димке нравилось. Он много говорил, мол, вот как теперь, он с самим Бородой вместе курит, а потом еще кое– что…

– Мой отец не сидит на игле!!!