Неразгаданная

Первая Ритина встреча с отцом произошла в комнате коммунальной квартиры, где тогда жили Морские. Папа не вместился в соседский москвич, снаряженный всеми необходимыми для встречи новорожденной родственниками. Сергея – так звали отца – почему-то в состав этих родственников не включили. И он, в тайне радуясь возможности побыть хоть секунду одному, дожидался жену с ребенком дома, успев за это время обзвонить половину города и пригласить посмотреть на ребенка. Как ни странно, но на это приглашение почему-то откликнулись все друзья сразу, хотя обычно, по статистике, которую вели молодожены, на приглашение из всех обзвоненных откликалось лишь 30 % . Ирина – так звали Ритину маму – замученная советами родственников, прибыла домой. Там она обнаружила обильное месиво из доброжелательных дружеских лиц. В тот момент ей захотелось застрелить мужа. Но деваться было некуда, пришлось всех размещать (это в одной-то комнате), самой напрашиваться к соседке во вторую и периодически присоединяться к бурному разговору гостей, оставляя спящего ребенка одного. Этот вечер чуть не стал для Риты последним. Семилетняя соседская Ленка, заметив что в квартире появился еще один ребенок, справедливо рассудила, что ни конфет соседа-Федора, ни игрушечных машинок тети Иры на двоих ну никак не хватит. Поэтому, когда тетя Ира в очередной раз выбежала к гостям, оставив свой драгоценный сверток в одиночестве, Ленка схватила эту виновницу торжества и, на цыпочках выйдя из квартиры, направилась к мусоропроводу – выкидывать. В последний момент Лена на секунду остановилась, потому как сверток вдруг начал возмущенно кричать. Этот крик спас Рите жизнь, ибо на него срочно примчалась толпа гостей, которые, отобрав кричащего ребенка у малолетней убийцы, передали его на руки ошарашено молчавшим родителям.

Прошло три года. Рита оказалась ребенком непоседливым и взбалмошным. Она требовала игр, когда все нормальные младенцы еще спят сутками. Отказывалась отпускать мать от себя хоть на шаг. О том времени Рита хорошо знала по маминым рассказам.

– Я тебе рассказывала, как ты первый раз в садик пошла?

– Не-а.

– Ну, конечно! Рассказывала миллион раз, ты просто не помнишь.

– Ну, мамочка, ну еще разочек расскажи… А то я буду петь,– природа помимо всех остальных недостатков щедро наградила Риту полным отсутствием слуха, что давало маме Ире, закончившей в свое время музыкальную школу, все основания не переносить пения дочери. Рита умела этим пользоваться. И вымогала легко вымогала любые сказки и истории.

– Вот шантажистка! – фыркала мама, но смирялась, – Ну слушай. Тебе два годика, Маленькая такая, хорошенькая, уже с манией величия, но еще без твоего нынешнего презрительного отношения к сверстникам.

– Неправда, я всех их очень уважаю, просто мне с ними скучно, я другая…

– Ну, вот я и говорю, без мыслей о собственной исключительности. В общем, с детками во дворе ты играла с удовольствием. Привожу тебя в группу, до этого неделю проводила воспитательные беседы, на тему “Садик – это хорошо”. Ты очень положительно настроена, с деловым видом проходишь, садишься на свободный стульчик. Воспитательница меня мягко выставляет. Ну, я – все-таки мой кусочек там чего-то вытворяет – бегу к окну (слава богу, первый этаж). Смотрю, у вас завтрак. Молоко, печенье и каша. Тебя посадили за столик с еще четырьмя детками. Они, видимо, к садику привыкшие, сидят усердно кушают. Ты огляделась и сделала какие-то абсолютно неверные выводы о всеобщей свободе. Поэтому взяла свою тарелку и, поровну разделив ее содержимое на четыре части, разложила свою кашу по соседским тарелкам. Детки тебе, кажется, даже спасибо сказали. И только я подумала “какая моя девочка добрая-то”, как смотрю, ты все печенье со стола собрала, и, пока дети разделывались с кашей, съела, еще и два чужих чая выпила. Ну, думаю, раз так, то можно идти на работу, ты явно в обиду себя давать не собираешься…

– Заметь, я провела честную бартерную сделку! – смеялась Рита.

– По лицам тех деток я бы не сказала, что результаты их удовлетворили…

Вот так жила маленькая Рита. По исполнению четырёх лет, девочка вдруг заметила, что родители зачем-то собирают вещи, явно желая уезжать. Выяснилось, что комната их вовсе им не принадлежит, а принадлежит бабе Ларе, матери отца, которая все это время жила в далеком северном поселке Лобытнанги, а теперь решила вернуться в Харьков. Комнату надо было освобождать. Кроме того, баба Лара предложила сыну жить в ее однокомнатной квартире на Севере. Морские собирались переезжать в Лобытнанги. Маленькой Рите это очень не нравилось.

– Ну, пусть приезжает бабушка Лара сюда, пусть здесь у нас живёт и с нами…

– Риточка, мы все здесь не поместимся, куда же она приедет-то, а?

– А мы ей коврик в коридоре постелем,– из благих побуждений объясняла родителям заботливая Рита.