Неразгаданное сердце

Вирджиния почувствовала, что ей стало трудно дышать. Его голос волновал отчего-то каждый ее нерв. Он и не пытался дотронуться до нее, и все же ей казалось, что он крепко обнимает ее. Она была почти под гипнозом, пальцем не могла шевельнуть. Он стоял так близко, совсем рядом. И она почувствовала, что действительно принадлежит ему. Затем, как бы стряхнув с себя наваждение, она вернулась к реальности и вспомнила, зачем она приехала сюда.

— Как вы можете говорить о любви, когда… мы едва знакомы? — спросила она и сама услышала, как слабо и нерешительно прозвучал ее голос.

— Разве вы не знаете меня? — удивился он. — Тогда, дорогая, вы должны у меня кое-чему поучиться. Ведь я о вас знаю очень многое. Я знаю, что в вас есть все, что только мужчина может пожелать найти в женщине. Я люблю не только вашу красоту, но и ваш ум, ваше доброе сердце, и то, как прорывается ваша смешливость, когда вы стараетесь быть очень серьезной и рассудительной.

Он замолчал, потом заговорил снова:

— Будь я художником, я бы написал ваш портрет. Будь я музыкантом, я бы сочинил музыку, и это были бы вы. Разве это не любовь, Вирджиния?

— Я… не знаю, — беспомощно ответила она.

— Тогда я буду вашим учителем, — заявил он. — Подумайте о днях, которые у нас впереди, Вирджиния. Мы будем все время вместе — утром уезжать в «Сердце королевы», а возвращаться сюда только вечером. Я покажу вам поместье и кроме того все графство, а позже, возможно, Лондон. Позвольте мне стать вашим учителем, за целую жизнь у меня не было дела важнее.

Вирджиния набрала в легкие воздуха и, взглянув ему прямо в лицо, спросила:

— А чем все это кончится?

Она видела, что его озадачил ее вопрос, но замешательство длилось не более секунды.

— А почему должно что-то кончиться? — спросил он.

— Обязательно, — настаивала она на своем. — Всему есть конец.

— Но только не любви, — твердо заявил он. — Любовь может длиться без конца. Это только начало, Вирджиния. Как будто открываешь первую страницу книги, зная, что впереди еще сотни страниц, одна интересней другой.

— Но все же конец неминуем, — повторила она.

— А не лучше ли не думать о трудностях заранее, пока не столкнешься с ними? — спросил герцог. — Давайте думать о нас двоих, о том, что мы значим друг для друга. Я люблю вас, Вирджиния. Вы верите мне?

Он протянул ей руку, но девушка не приняла ее.

— Я не буду принуждать вас, — мягко сказал он. — Знаю, что поторопился со своим признанием. Знаю, что нужно было дать вам время привыкнуть ко мне. Но вы ударили мне в голову. Вы очаровали меня и вдохнули в меня жизнь, и я не могу не признаться, что люблю вас!

Вирджиния поднялась со скамейки. Очень медленно, освещенная луной, она прошла по мягкой полянке к маленькому фавну. Подойдя к статуе, она остановилась рядом и коснулась рукой маленькой бронзовой головы. Пальцы ощутили холод.

— Это Эрос, бог любви! — тихо пояснил герцог. — Его привез из Греции один из моих предков. Наверное, это Эрос привел вас сюда.

Вирджиния по-прежнему молчала, не поднимая глаз, слегка склонив голову. Спустя секунду герцог произнес:

— Если бы вы знали, как я хочу поцеловать вас! Если бы вы знали, как сводит меня с ума то, что я смотрю на вас и не могу обнять. Но мне не хочется испугать вас. Я хочу, чтобы вы сами пришли ко мне и любили меня так, как я люблю вас. Думайте обо мне, Вирджиния. Обещайте, что будете думать обо мне.

Она слегка улыбнулась.

— Не думаю, что смогу иначе, — ответила она.

— О, моя любимая! Как я счастлив слышать это! Я хочу быть в ваших мыслях с первой секунды, как вы проснетесь и до того момента, когда снова заснете. И знайте, где бы вы ни были, что бы вы ни делали, я буду думать о вас, стремиться к вам, любить вас!

В его голосе было столько неожиданной страсти, что Вирджиния вынуждена была отвернуться.

— Пора возвращаться, — тихо сказала она, — Уже, наверное, очень поздно.

— Вы поедете со мной покататься верхом завтра утром? — спросил герцог.

— А что скажут люди? — засомневалась она.

— К черту всех! Какое это имеет значение? — воскликнул он. — Пусть говорят, если им угодно, мне все равно. Но я не хотел бы причинить вам неудобство.

— Мне тоже все равно, — сказала Вирджиния. — В отличие от вас, я здесь чужая.

— Тогда едем вместе, — решительно заявил он. — Я буду ждать вас в шесть часов, как сегодня.

Они молча вернулись в замок. Но, так или иначе, Вирджиния почувствовала, что молчание очень сблизило их. И сама себя укорила за глупые мысли. Он мог ухаживать и расточать комплименты, но она-то знала, кто он такой на самом деле. Она не ребенок, ее не обмануть красивыми словами. Когда они вместе, возможно, она и попадает под его обаяние, но ей лучше всех известно, что доверять ему нельзя.

Они дошли до окраины сада.

— Войдем через разные двери, — предложил герцог. — Вы, наверное, воспользовались дверью в сад, ведь так?

Вирджиния кивнула.