Неразгаданные сердца

— Твой свекор только с виду так суров, — подал голос Тирнэн. — Я прожил в замке Таррент более семнадцати лет и могу свидетельствовать: разумная строгость соседствует там с всеобщей любовью. Однако я буду очень огорчен, если ваш отъезд окажется слишком поспешным.

Тирнэн поднял глаза на Галена и продолжил, желая заручиться его согласием:

— Мне бы хотелось поближе познакомиться с сестрой, пока нас снова не разлучили.

— Даю вам неделю, не более. А потом я увезу ее туда, где мы сможем, наконец, остаться наедине… —Обменявшись многозначительными взглядами с отцом, Гален наклонился к Амисии и зашептал ей на ушко. — …где у нас будет настоящее супружеское ложе, полное уединение и бездна времени.

Амисия зарделась и стрельнула глазами на брата, который хранил подозрительную невозмутимость. Зато старый граф от души развеселился, услышав откровения сына. Амисия готова была провалиться сквозь землю. Она втянула голову в плечи и спрятала лицо на широкой груди Галена, рокочущей тихим смехом:

— Вот уж не думал-не гадал, что моя отважная, дерзкая, своевольная женушка сумеет притвориться такой скромницей!

Девичью комнатку до отъезда новобрачных отвели в их распоряжение. Амисия, уперев руки в бока, пыталась говорить серьезно, но Гален был не расположен к глубокомысленным беседам.

— Это не шутка, Гален.

Она остановилась в шаге от отдернутого полога кровати, всем своим видом демонстрируя решимость. Волей-неволей она вынуждена была смотреть на полураздетую мужскую фигуру, как ни в чем не бывало раскинувшуюся на простынях. Мощный обнаженный торс дразнил ее воображение.

— Ты не обязан брать меня в жены. Я не смогу тебе принести никакого приданого, ровным счетом никакого.

— Неужто тебе изменяет память, женушка? Ведь мы с тобой обвенчались; что сделано — того не воротишь. Теперь ты принадлежишь мне! — Гален сел в постели, без труда притянул к себе Амисию и уткнулся носом в нежный изгиб ее шеи.

— Но я подозревала тебя в корыстных намерениях! — В ее голосе звучало неподдельное раскаяние.

— Ах, негодница! — притворно возмутился Гален, не скрывая своего наслаждения. — Ты за это поплатишься! Я найду на тебя управу! — Он легонько укусил ее за ухо. — Но если говорить начистоту, ты первой доверилась мне, а я продолжал от тебя таиться. Выходит, виноват-то я, а не ты.

Стремясь удержать Галена на расстоянии, Амисия уперлась вытянутыми руками ему в грудь, однако сразу поняла, что из этого ничего не выйдет: под темными завитками и упругой кожей учащенно стучало сердце — в такт ее собственному.

— Сейчас не время спорить, кто больше виноват. Пойми: у меня нет ни гроша за душой.

— Что на тебя нашло? — Гален пожал плечами и легко поцеловал круглую впадинку у основания ее шеи. — Ты еще не знаешь своего брата, но Тирнэн — человек чести; он пожелает дать сестре богатое приданое, да только я этого не допущу. Будь уверена: я не возьму у него ни одной нитки.

Только Амисия открыла рот, чтобы продолжить спор, как Гален строго погрозил ей пальцем:

— Ты сама опасалась, как бы тебя не выдали за проходимца, падкого на чужое добро. А мне, по-твоему, не зазорно охотиться за богатой невестой? Вспомни, я с самого начала знал, что ты напрасно считаешь себя наследницей завидного состояния. Ты нужна мне такая, как есть: бесшабашная, своевольная, ненасытная в любви — хоть ты и умеешь изобразить невинность.

— Я же обещала исправиться! — воскликнула Амисия, но Гален осыпал ее дразняще-короткими поцелуями. — Никогда больше не буду причинять людям зло своими выходками. — Теперь Амисия замолчала по собственной воле, ожидая продолжения.

— Похвальное стремление, — заметил Гален, — только не переусердствуй. — Он запустил пальцы в каштановый шелк распущенных волос и притянул ее к себе. — Мне нравится твоя ненасытность! Поклянись, что ты никогда не станешь заманивать в свои сети другого мужчину, как заманивала меня, хоть я и не покушался на твою невинность.

— Выходит, ты все это время был ко мне равнодушен? — Раз уж Амисия прислушалась к голосу здравого смысла, ей нужно было выяснить все до конца.

Она не могла противиться колдовскому взгляду серебристо-зеленых глаз. А Гален, чувствуя свою власть над Амисией, тихо произнес слова, которые она жаждала услышать с тех самых пор, когда впервые увидела его в пещере:

— Я всерьез намеревался охранять твою непорочность, но лишь до того дня, когда можно будет прийти с открытым сердцем, чтобы просить твоей руки.

Амисии показалось, что лучше такого ответа ничего и быть не может, но все, что за этим последовало, оказалось еще прекраснее. Гален снова увлек ее в огненные дали, перед которыми померкли даже самые смелые мечты.

ЭПИЛОГ

Ноябрь 1216 года

— Итак, нам доставили еще одно подтверждение: король Иоанн скончался. Пал жертвой собственного чревоугодия, — сдержанно сообщил Гален, опуская на стол пергамент, который привез гонец из Дунгельда.

Амисия уютно пристроилась на коленях у мужа, расположившегося в большом мягком кресле, и с замиранием сердца слушала, как рокочет его голос. Между тем Гален без видимого сожаления продолжал: