Неразгаданные тайны

Косарева изумленно посмотрела на него:

— А кто тебя мочил?

В ее голосе было столько искренности, что Крокодил смешался.

— А в погребе ломиком? — неуверенно проговорил он.

Косарева рассмеялась и ласково потрепала его по голове.

— Насмешил, Крокодилыч, ох, насмешил. Я? Тебя? Ломиком? По голове? Вот этими вот руками?

Крокодил недоверчиво посмотрел на Косареву. Она вздохнула:

— Я так переживала, когда увидела тебя там, на земляном полу, в луже крови… — Косарева только что слезу не смахнула.

— А как же я там… это… очутился, если не ты? Кто?

— Ты, Витя, вспомни: ты шел впереди меня, поскользнулся и рухнул со ступенек вниз. Когда я пришла в себя от ужаса, ты уже лежал в крови.

Крокодил потер шею, искоса поглядывая на Косареву.

— Я спустилась к тебе, и так тебя, и эдак, мол, очнись, Витенька. А ты — как мертвый. Я и решила, что ты помер. Что мне было делать? Достала деньги, не пропадать же добру. И ушла.

— А я как же?

— А что мне оставалось делать? — развела руками Косарева. — Тащить тебя на плече, мертвого? Представь себе эту картину, — она закатила глаза. — Если бы я знала, что ты жив, тогда, конечно, потащила бы, людей позвала… и доктора… А так… Все равно закапывать.

— А я так понял, что ты, того… делиться не захотела.

— Не захотела и сейчас не хочу. Только не с тобой, а с Самвелом. Не он эти деньги наживал, не ему и тратить. Прости меня, Витенька, что я тебя за мертвяка посчитала, не разглядела.

Косарева даже всхлипнула. Крокодил, заерзав, не удержался и погладил ее по голове.

— Давай держаться вместе, а? — предложила Косарева, преданно заглядывая ему в глаза. — Слушайся меня во всем, ладно?

— Ладно уж, — размяк Крокодил. — А где деньги, Надь?

Амалия выглянула из своего кабинета и строго спросила Юльку:

— Юлия, где стажерка?

— Они-с мне не докладывались. Откуда я знаю, может, для особ королевской крови на работу вовремя ходить необязательно, — съехидничала секретарша.

— Юлия, я хочу с тобой поговорить серьезно.

— А до сих пор мы с вами что, шутки шутили?

— Сейчас ты получишь несколько документов… Они касаются дальнейшего акционирования нашей фирмы. Я бы хотела… Одним словом, это очень конфиденциальная информация… И кроме двух-трех человек на фирме ее пока никто не должен знать.

— Если вы мне не доверяете, то не поручайте, — резонно заметила Юлька.

— Я тебя предупредила.

— А с вашей донорши вы тоже подписку о неразглашении возьмете?

— Ревность — чувство разрушающее, — поучающе произнесла Амалия.

— Только ведь на нее где сядешь, там и слезешь, это вам не покорная да исполнительная Юлечка Полонская. Эх, и почему у меня банальная третья группа крови? — Юлька тяжело вздохнула. — Да еще и красная — не голубая. Сидела бы я сейчас, как Будда на лотосе, скрестив ножки, а вы все вокруг меня танец живота исполняли бы. Больше распоряжений не будет?

— Будут: организуй передачу Доминике Юрьевне в больницу.

— Как в больницу? Ее же уже выписали… — недоуменно захлопала ресницами Юлька.

— Нет. Доминике Юрьевне надо закончить некоторые реабилитационные процедуры.

— А может, это лучше делать в санатории?

— Не твоего ума дело. — Амалия не собиралась давать объяснения по этому поводу секретарше.

— Как-то вы странно ко мне относитесь, Амалия Станиславовна. Коммерческие тайны доверяете, а поговорить о здоровье шефини не хотите, — хмыкнула Юлька.

— У Доминики все хорошо. Но мы должны показать, что и у нас все в порядке. Поэтому собери все, как всегда, список необходимого у тебя есть. Приложи туда открытки от подразделений и отдельных лиц. В прошлый раз хорошо получилось. Не забудь свою написать! И вели Маргарите все это отнести.

— Это если они придут на службу, — не унималась Юлька.

Вернувшись в свою квартиру, Юрий Владимирович попытался поговорить с Дианой. Поняв, что неожиданное окончание юбилея внесло сумятицу в размеренную жизнь их семьи, он решил если не вернуть все на круги своя, то хотя бы как-то попытаться исправить положение.

— Диана, тебе надо развеяться. Молодые девушки не должны сидеть со стариками. Сходила бы погуляла, — растерянно и смущенно предложил отец.

— Куда? — спросила Диана. — Одной, что ли, по улицам ходить?

— Позвони Артему. Вы, по-моему, очень активно изучали эту жизнь вдвоем?

— Не говори мне больше про Артема, — насупилась дочь.

— Почему это?

— Разве ты не видел, что он укатил с твоей разлюбезной Никушей?

— Не говори в таком тоне о моей дочери!

— Буду, ведь я тоже твоя дочь! — вспыхнула Диана. — А то заладил: Никуша — серебряная, Никуша — золотая… А твоя Никуша просто подлая воровка, если хочешь знать. Она у меня украла Артема.

— Диана, ты не права… — неуверенно возразил Юрий Владимирович.

— Значит, права она?

— Запомни, украсть можно только то, что плохо лежит. Ищи причины конфликта с Артемом в себе.

— Так я еще и виновата? Конечно, я дала маху — надо было закатить скандал или вызвать соперницу на дуэль!

Диана, раскрасневшись, сопроводила свои слова выразительными жестами.