Они галдели и громко поносили уже всех без разбору — и врачей, и богачей, изобличая их сомнительные приемчики.
— Я теперь из дому без газбаллончика не выйду.
— Правильно, девчонки, — поддержал их Васька, — начинаем войну! Я ваш предводитель! Нам рта не закроешь! Я ей говорил — не ходи, Рита, смертельное это дело! Так оно и вышло, по-моему.
— Македонский, заткни фонтан! — Анжеле самой, видно, надоел этот треп. — Сворачивай давай палатку, я за тебя тут горбатиться не нанималась. Ты на испытательном сроке! Работать должен, как счетчик Гейгера на атомной станции! Девчонки, я пошла про Ритку узнавать.
В студии страсти понемногу утихли. Милиция увела Борюсика, который даже забыл снять докторский халат. Стали выходить участники шоу. Вокруг Амалии, как вокруг железного столба, сгруппировались сотрудницы «СуперНики»: Ольга, Юлька, Нина Ивановна, Татьяна. Амалия стояла в центре со скорбным лицом.
— Девочки! — обратилась она к подчиненным, и все вздрогнули, не ожидая от нее такого вольного обращения. — Исходя из последних драматических событий, я думаю, что нам следует забыть старые проблемы и обиды и объединиться, чтобы в психологически трудную минуту поддержать друг друга. Все мы слышали недвусмысленную фразу представителя закона: нас будут вызывать и опрашивать… Я призываю всех честной подробно поделиться со следствием своими наблюдениями. Это поможет установить, свидетелями чего мы сегодня с вами стали: преступной ли халатности врача либо злодейского покушения на жизнь юной особы, которая только начала свой жизненный путь.
— Это она надгробную речь репетирует, — тихо шепнула Юлька Татьяне.
— Что вы сказали, Юлия? — переспросила, повернувшись к ней, Амалия.
— Я считаю, что необходимо в кратчайшие сроки выяснить, что произошло с Маргаритой.
Утром Артем пришел к Доминике.
— Привет, — удивленно сказала Ника. — Ты так рано сегодня.
— А я не уходил. Нянечка разрешила поспать в коридоре. Там нашелся диванчик. Ночью шел дождь, окно было открыто, и я отлично выспался. Как ты, Мика?
— Хорошо, спасибо. Но зачем ты остался?
— Да ты меня вчера так испугала своей реакцией.
— Ну, такое не каждый день происходит. Ты ничего нового не узнал?
— Пока нет. Мне важно было убедиться, что все в порядке с тобой. Теперь я готов к разведывательным работам. Обещай, что не будешь волноваться.
— Не могу.
— Мика, я не вижу оснований. Амалии в панике могло померещиться что угодно. Если не обещаешь — я никуда не поеду.
В подтверждение серьезности своих намерений Артем, скрестив руки на груди, откинулся в кресле, всем своим видом давая понять, что не двинется с места.
— Хорошо, обещаю. Думаю, что Рита в больнице. Моего лечащего врача ты знаешь. Он тебе поможет.
— Логично, Мика. У женщины, привыкшей руководить, всегда готов план действий.
Ника в ответ улыбнулась.
Самвел допытывался у Косаревой:
— Ты мне не ответила. За что девчонку убила?
— Ну и фантазии у тебя. Я ее первый раз в жизни видела, — оправдывалась Косарева, — не разглядела толком. На кой мне ее мочить? Вот заложник твой, Крокодил Крокодилыч, — дело другое. Сам не живет и другим не дает. Артист из него хреновый, нищими бомбардирами тоже не ахти как командует. В общем друзья должны ему помочь. Чтоб не мучился. Ему в деревянном костюме комфортнее будет.
Косарева все уже решила и рассчитала.
— Так вот отчего ты такая мрачная…
— Мне мрачно не от этих мыслей, — отмахнулась Надежда. — Радоваться надо, что корешу нашему полегчает. Просто накрылась моя пластика… то есть внешность моя новая. И жизнь моя новая. Пока этого докторишку в ментовке подержат, пока то, пока се… А не дай бог еще вдруг загремит? Придется искать новые варианты.
Она уже прокручивала мыслено очередной вариант развития событий.
— А наша мадам очч-ччень не любит, когда срываются планы.
— Никто не любит. Так что решаем с Крокодилом?
— И не уговаривай, — замотал головой Самвел, — не возьму грех на душу. Ну не могу я лишить твоих грызунов отца.
Самвел не мог понять, как можно так хладнокровно решать проблему жизни и смерти. И кто — женщина.
— По вопросам душевным, Самвельчик, отправляйся в церковь, там помогут очиститься от грехов твоих многочисленных. А мне нужны тугрики, чтобы избавить нашего друга Крокодила от хлопот земных. Спецы за «спасибо» не работают.
— Что-о-о? Я должен и грех на душу брать, и его же финансировать?
— Ничего ты этого не должен. У тебя, Самвел, один долг, перед собой: олухом не быть, не упускать свою выгоду. Вот и подумай, зачем тебе Крокодил? Проблем — хренова туча: кормить его надо, поить, содержать. Ты себя сам кормишь, и я сама. А Крокодил наш — чужеспинник. Еще и выкупы за него плати. Так возьми бестолковку свою в руки да подумай, что ты с Крокодила поимел, а?
— Надя, ты в приличном доме находишься, — не мог удержаться от упрека Самвел. — У меня на родине невесты так с женихами не разговаривают.
— Я, Самвел Михалыч, твою биографию наизусть знаю. — Ее раздражала «правильность» Самвела и его, как она считала, нерешительность. — Нечего тут изображать аристократа в седьмом колене, мол, меня не понимаешь. Ну? Так я подключаю спецов?