Неразрешимое бремя

Накопившееся раздражение наконец выплеснулось, я зло выхватила у брата смятые листки и уже открыла рот, чтобы отчитать его, но замерла. Рисунков было немного, но на всех были стрекозы. Самые разные, от громадных, чья тень угрожающей тьмой ложилась на город, изображенный с высоты птичьего полета, до крохотных, которые облепили искаженное мукой лицо роженицы на коленях. На самом большом рисунке была нарисована молодая женщина с дитем на руках, такой светлый и чистый образ, который искажался от искусного фона с легко угадываемыми ножницами, чьи лезвия были похожи на крылья. Крылья стрекозы.

Я судорожно скомкала рисунки и швырнула их на пол.

— Опять они! Сначала бездарная баллада про золотых стрекоз, что взлетают в небо! А теперь это! Почему они меня преследуют? У меня опять навязчивый бред, а? Но балладу со мной слушал Отшельник! А еще мне снилась клятая стрекоза, она зарывалась в ладонь…

— Погоди, Хриз! — Антон очень разволновался. — Ты же уже спрашивала про стрекоз! Ты не помнишь?

— Что ты имеешь в виду? — я уставилась на брата, холодея от дурного предчувствия.

— Ты упомянула про сон, а я рассказал тебе эту балладу. Там такое же… Она по легенде о проклятии Мертвых земель. Ты забыла? Ты же никогда ничего не забываешь!..

Я видела в его глазах испуг, даже не испуг, а ужас.

— Ты врешь, — но я знала, что он не может врать. Антон — мой единственный якорь в этой реальности, без него я перестану различать, где мары и видения, а где действительность. Даже если он скажет, что у меня клыки и чешуя, я безоговорочно ему поверю. — Расскажи легенду еще раз.

Я лихорадочно пыталась понять, новый ли это симптом или просто последствия?.. Я помнила абсолютно все, что со мной происходило, от рождения до сего момента. Но две недели в монастырских подвалах после потери ребенка напрочь стерлись из моей памяти.

— Может, ты прочтешь ее в книге? — Антон был сильно подавлен. Он всегда сильней переживал за мое состояние, чем я сама.

— Мне некогда продираться через романтические бредни. Они ведь там есть?

— Да, — кивнул мальчик. — Ты же помнишь, что ранее Мертвые земли были в составе Синежного княжества со столицей в Неже?

— Ты меня истории собрался учить? — поморщилась я.

— Так вот, легенда гласит, что в Неже во время празднования вознесения Единого, на главной площади перед собором должны были подняться в небо миллионы золотых стрекоз. Говорят, что это происходило каждые двести лет, и на это зрелище приезжали смотреть все жители из окрестных городов и деревень. Только в тот день родительское проклятие обрушилось на головы влюбленных, княжны и простого воина. Они сбежали и тайно обвенчались в соборе как раз накануне вознесения. Влюбленные вместе со всеми стояли на площади и ждали. Стрекозы поднялись в небо, их было так много, что они затмили собой свет, но темно не было. Жужжание их металлических крыльев заглушало все остальные звуки, но вдруг, вместо того, чтобы сложить в небе священный символ, они стали падать. Из-за проклятия. Прямо на людей. Юная вояжна протянула руку, и ей на ладонь упала крохотная золотая стрекоза. А потом насекомое начало врастать в ее плоть, и девушка закричала от ужаса. Остальные люди на площади тоже стали кричать… Безумие охватило всех, кто был на площади. Следом сходить с ума начали и остальные жители Синежного княжества. Никто не знал, почему так, но любой, кто бы ни заходил на их земли, уже не возвращался обратно. А потом началась Синежная или просто Синяя война…

— Гениально! — ехидно заметила я, скрывая внутреннюю дрожь. — Если все умерли, то кто же поведал тогда историю?

— Тот юноша. Он не сошел с ума, а его любимая обезумела у него на глазах. Он пытался ее спасти, но не смог, поэтому бежал, сочинил балладу и стал бродячим музыкантом. Его проклятие в том, что он не может умереть или сойти с ума, вынужден скитаться по свету и тосковать по своей возлюбленной.

— Полная чепуха! — решительно сказала я, вставая. — Совершенно бессмысленная и…

— Но ведь Мертвые земли до сих пор… Люди до сих пор там не живут! А те, кто решает туда наведываться, потом сходят с ума или что похуже…

— Ничуть не удивлюсь, если это все окажется выдумкой церковников. Им выгодно стращать верующих, чтоб те видели в них свою защиту от безумцев и колдунов, но на деле… Они палец о палец не ударят, а уж если им выгодно, то и вовсе используют колдовство без зазрения совести!