Неразрешимое бремя (СИ)

Я выразительно посмотрела на Пиону, которая мгновенно побледнела, у нее задрожали губы, глаза наполнились слезами. Ну наконец-то, пусть утешает. Я развернулась и отправилась проветриться.

В лавке готового платья меня уже ждала записка от Отшельника, гласившая, что рулон себярского шелка доставлен на склад, как и просили. Меня позабавило сравнение инквизитора с нежным шелком, оказывается, Отшельник не лишен чувства юмора. Стало легче, потому что теперь я представляла планы противника, хотя совершенно не представляла, как выкрутиться из данной ситуации. Купила пару тонких рубашек для Антона, чтобы оправдать свой визит в лавку. Бледные лица послушников, маячившие в глубине помещения, выглядели растерянными, бедняги явно не знали, как себя вести. И хотя я понимала, что они всего лишь следуют приказу, все равно не смогла удержаться. Подошла к ним и доверительным шепотом спросила:

— За мной к поверенному пойдете или сразу возле дома подождете?

Поверенный сообщил, что судебное заседание назначено на завтра, раньше никак не получилось. Завтра же и Завет окажется в нужном месте, но как потянуть время? По дороге домой я не прекращала искать решение, ломая голову, как отвлечь отца Бульвайса и иже с ним. Как связать концы всех нитей в один узор. Как сделать так, чтобы у самого пристального наблюдателя не возникло сомнения в правдивости истории. Решение, как всегда, пришло неожиданно, такое элегантное в своей простоте и не менее очевидное. Я улыбнулась и ускорила шаг, с умилением наблюдая в стеклянном отражении скобяной лавки унылых послушников, бредущих за мной.

Мартен перехватил меня сразу на лестнице, стоило лишь подняться к себе в кабинет. Я торопилась быстрей написать послание и отправить по адресу, поэтому досадливо отмахнулась от него.

— Мартен, давайте позже, я сейчас занята!

— Г-г-госпожа Лидия! П-п-прошу вас, не гневайтесь на П-п-пиону!

Я кивнула ему зайти в кабинет, в уме составляя строчки письма. Это должно озадачить отца Бульвайса в достаточной мере, чтобы он на какое-то время оставил в покое инквизитора.

— Мартен, разве я вмешиваюсь в ваши семейные дела?

Парень удивленно застыл.

— Н-н-нет, но…

— Надеюсь, вы также не станете указывать мне, как вести себя с моей племянницей. Эта глупая уродина ни на что не способна. Пусть возвращается в свою деревню…

— Она не такая! — Мартен даже не заикался, надо же…

— Не такая? Она не глупая? Или она не уродина? — я взяла перо и придвинула себе чистый лист бумаги.

Мартен теперь очевидно смутился, но сдаваться не собирался.

— Да она же н-н-настоящая красавица! П-п-пиона помогала…

Нет, невозможно сосредоточиться, когда он стоит над душой и раздражает своим заиканием!

— Мне приятно, что вы считаете мою племянницу красавицей, Мартен. Как говорится, на вкус и цвет… Однако для учебы в Академии смазливой мордашки маловато, не считаете? — я махнула рукой, пресекая дальнейшие возражения. — Довольно. Она завтра же отправится домой. Идите.

— Она же грам-м-моте обучена! П-п-почему вы считаете ее…

— Мартен, — я устало вздохнула. — Простым трюкам и собаку можно обучить, но разве сможет она учиться и диплом получить. Пиона ни на что не способна, кроме как задницей крутить…

Демон, на самом деле она даже на это не способна!

— Поэтому… — я сделала вид, что задумалась. — Пожалуй, стоит ее выдать замуж. Да. Хотя кто ж такую дуру то возьмет?..

Мартен сглотнул тяжело и неуверенно переспросил:

— Замуж? Н-н-но ведь…

— Кажется, мясник недавно овдовел? Как думаете, если приличное приданое за ней положить, возьмет?

— Да он же с-с-старик! — заволновался парень. — А П-п-пиона…

Кошачий демон, как же с ним сложно говорить! Как выматывает его заикание!

— И что? Когда и кому это мешало? Идите, Мартен! — я практически силком выпроводила его из кабинета и вернулась к сочинительству.

С посланием я отправила Тень, строго наказав вручить лично в руки отцу Бульвайсу. В обтекаемых формулировках сообщалось, что мне известно местонахождение утерянной церковной собственности, и что я готова совершить взаимовыгодную сделку, обменяв информацию на господина инквизитора, живого и невредимого. Во втором послании я уведомляла вояга Хмельницкого про досадный инцидент с произволом церковников относительно благородной и пространными размышлениями на тему, кому выгодно такое внезапное исчезновение инквизитора, которому он благоволил. Последнее, третье послание было адресовано капитану Лунтико, где просто и незатейливо сообщалось, что завтра в старых доках будет схвачен настоящий убийца, и что я позволю капитану и инквизитору в виде особой милости присутствовать при этом. Наживки приготовлены и заброшены, осталось ждать. Разобравшись с делами, я пришла почти в хорошее расположение духа и соизволила позвать Пиону.

Лицо девушки было опухшим, она явно плакала. Я недовольно покачала головой, она снова вырядилась в мое старое платье, отвратно сидевшее на ней, несмотря на все ухищрения. Это при том, что для нее было куплено несколько новых.

— Почему опять вырядилась в тряпье? — спросила я Пиону, подзывая к себе повелительным жестом.