Неразрезанные страницы

Он никогда не был замечен ни в чем… предосудительном. Таком, что могло бы отвратить от него восторженных поклонниц и даже поклонников. Он не был запойным, не кололся, не дрался с охранниками в барах и официантами в ресторанах, не скандалил с гаишниками на дорогах, не бросал жен с младенцами, не сдавал мать в психушку, а отца в дом престарелых.

Все шоу с его участием имели шумный, настоящий успех!.. Он был самым ловким под куполом цирка, самым благородным на необитаемом острове, где прочие участники в голодном остервенении ловили скорпионов и гусениц и поедали их на глазах у изумленных, но сытых операторов с камерами, самым элегантным на катке, и все до одной партнерши с удовольствием вверяли себя его сильным рукам!.. Сама Алла отзывалась о нем благосклонно, а прочие эстрадные «мастодонты» утверждали, что вот образец настоящего артиста и служения!..

Алекс Шан-Гирей еще раз потянул себя за волосы и неловко сел на первый попавшийся стул возле двери никоненковского кабинета.

– Так что дело совсем плохо, парень. – Полковник с сожалением посмотрел в пустую кружку, стоявшую на столе, зачем-то дунул в нее, зажмурился и вытащил из пачки сигарету. – Дружбана этого вашего, Берегового, вообще хрен знает куда вынесло, соображаешь? Если этот Затыкин тут хоть одним боком замешан, сидеть дружбану пожизненно! А выходит такое дело, что он замешан, потому как дом-то его!..

Он полез в стол, морщась от сигаретного дыма, вытащил из ящика прозрачный конвертик и помахал у себя перед носом.

– Это та самая бумажка с адресом, про которую Манюня толковала. Нашли мы ее именно там, где и было сказано – в машине сидельца нашего, на щитке. И адрес – видишь? – такой и указан: улица Новая, дом пять. Не врал сиделец-то. – Полковник подумал секунду и добавил неохотно: – И почерк не его, мы проверили. Ну, в том смысле, что не он сам эту писульку написал.

– А чей почерк? – глупо спросил Алекс, и Никоненко пожал плечами.

– Но если Балашова застрелили в этом доме, значит, Романов как-то причастен…

– Ты даже не начинай! – прикрикнул Никоненко и легонько хлопнул ладонью по столу. – Ты мне сейчас никаких песен не запевай, чтобы я ордер на обыск добыл и стал в том доме следы преступления искать, понял? Это невозможно! И точка. С Романовым президент за ручку здоровается, так что никакой обыск не проканает.

– Мне надо подумать.

– Думай.

Алекс закрыл глаза, откинулся на спинку утлого стула и покачался туда-сюда. Никоненко смотрел на него с насмешливой настороженностью.

– А штаны-то где так вымочил?

– А?

– Говорю, купался ты, что ли?!

– Нет.

Воцарилось молчание.

Полковник курил и думал о том, что вот этому бледному, патлатому, странному повезло до чрезвычайности. За что-то его полюбила Маня Поливанова, а полковник был совершенно уверен, что жизнь любого мужика почти целиком и полностью зависит от бабы, которая рядом. Еще он был уверен, что каждый в жизни получает по заслугам, никаких случайностей не бывает, и прикидывал, за какие такие заслуги этот человек мог получить Маню. Должно быть, не совсем бестолочь!..

…А в случае чего, ежели плохо себя вести будет, мы его на путь добродетели в два счета направим. Башку открутим, мозги прочистим и на место приставим!

Полковник Никоненко привык все трудные жизненные вопросы решать одним махом, за что ему то и дело попадало от полковницы, в которую был он влюблен лет десять с хвостиком!..

Вот интересно, а ему, Никоненке, за что его полковница досталась?..

Алекс открыл глаза, очень светлые и совершенно бессмысленные, как показалось полковнику, и спросил:

– Романов женат?

– Был дважды в далеком голоштанном детстве. Где-то имеется взрослая дочь.

– Но ведь он с кем-то наверняка живет.

– Наверняка, и даже, скорее всего, так оно и есть, – ответил Никоненко и со всем возможным сарказмом раздавил в пепельнице сигарету, – только это, мил-человек, не ко мне! Я ж тебе про базы данных все рассказывал! У меня записано, кто такой, где прописан, когда женился-развелся, и еще правонарушения какие совершал. Затыкин Александр Васильевич однажды переезд железнодорожный под закрывающийся шлагбаум переехал, за что и был соответствующим образом наказан в административном порядке посредством штрафа, взысканного через суд. С кем живет, где тусуется, каких баб имеет, а может, мужиков, – это все не ко мне. – Он вдруг рассердился и добавил: – Вот когда сценарий для телевизора будешь писать, ты это учти и глупостей всяких не придумывай, договорились? А то напридумывают, смотреть тошно!..

И они опять замолчали. Алекс закрыл глаза.

– Ты вот что, – сказал наконец Никоненко. – Ты бы у журналюг поспрошал. Особенно у тех, которые из желтой прессы. Они-то как раз наверняка в курсе, у них базы данных вовсе другие. Но в голове держи все время, что, если тут Романов замешан, Берегового закроют по полной.

– Да, – согласился Алекс. – Буду держать.

Он неловко поднялся, уронил телефон и полез под стул доставать.

– Штаны бы переодел.

Алекс вытащил телефон и кивнул.

– Как там Маня?

– Когда я уезжал, была ничего. Но дальше будет хуже.