Нереальная. Моя

— Знаешь, я со многим готов был мириться, — у Саши подрагивали губы, а так бывало только тогда, когда он был в самом настоящем бешенстве, — с тем, что ты отвратительная хозяйка, с тем, что у тебя нет никакого вкуса в одежде, с тем, что ты ругаешься как сапожник и хамишь моим деловым партнерам. И это не говоря уже о том, что ты год не можешь забеременеть- у тебя явно какие-то проблемы и не факт, что решаемые. Любой другой давно бы тебя уже бросил, а я терплю. Но вот измену я терпеть не собираюсь, ты поняла меня?

В голове было пусто и звонко, и каждое слово эхом отзывалось в ее закоулках.

Несколько секунд напряженной тишины, такой плотной, что ее можно было коснуться пальцами, и я неожиданно рассмеялась.

— Зачем же терпеть, милый? — сказала я ласково, но, видимо, что-то жуткое было в моем выражении лица или в этом неуместном смехе, потому что Саша вдруг мелко вздрогнул. До него стало доходить, что он перегнул палку.

— Зачем тебе такая отвратительная со всех сторон жена? Не надо, не мучайся.

Лучше скажи еще что-нибудь про меня, раскрой, так сказать, душу напоследок. Что еще со мной не так? Балет не люблю? Отсасываю плохо?

— Лера, прекрати этот цирк!

— А то что? — поинтересовалась я, понимая, что мне снова хочется смеяться. В душе все было выворочено, как после взрыва ядерного фугаса, а из губ при этом вырывался сдавленный истеричный смех. — А то бросишь меня? Поздно, Саш, я сама ухожу.

— Глупостей не говори, куда ты сейчас пойдешь на ночь глядя, — отрезал муж, — иди спать, утром поговорим.

— Не поговорим, — смех исчез так же внезапно, как появился, и теперь я была абсолютно серьезна, — ты второй раз обвиняешь меня в том, чего я не совершала. А еще рассказываешь, как невыносимо со мной жить. Это дно, Саш. Я так больше не могу.

Он ничего не ответил и неловко опустился на диван, сжав виски руками, будто у него тоже заболела голова.

Я прошла в спальню, взяла большую сумку и покидала туда немного одежды на первое время. Потом в ванную — забрала зубную щетку, крем и дезодорант. Паспорт, зарядка для телефона, ноутбук. Пока достаточно.

Я оделась и набрала номер сестры.

— Привет. Ты можешь меня временно приютить? Нет, не шутка, мне правда надо.

Спасибо, я буду через двадцать минут. Пока.

Когда я вызывала такси, в спальню вошел Саша. Остановился на пороге и посмотрел на меня совершенно больными глазами:

— К Лене?

— Да.

— Давай отвезу.

— Не надо.

— Ты успокоишься, и мы поговорим, — повторил он упрямо.

— Обязательно поговорим, — сказала я жестко, — нам же надо будет обсудить наш развод.

После этого ни один из нас больше не проронил ни слова.

В такси я снова вытащила мобильник, задумчиво уставилась на историю нашей переписки с Ником и, поколебавшись, добавила к ней еще одно сообщение.

Ник позвонил, когда я уже зашла в подъезд.

— Прости, я за городом был, не видел, что ты писала, — у него был взволнованный голос, — ты в порядке?

— Пациент скорее жив, чем мертв, — отозвалась я.

— Ты тяжело дышишь. Точно все нормально?

— Просто я поднимаюсь пешком на пятый этаж. Уф! Годы уже не те, и дыхалка меня явно подводит.

Я остановилась на четвертом и немного отдышалась. Говорить и одновременно шагать по ступенькам было не так просто.

— Я приеду, — полуутвердительно-полувопросительно сказал Ник.

— Не стоит. Сестра и от моего прибытия вряд ли будет в восторге. А тут ты еще.

— Я не буду подниматься, просто постою с тобой у подъезда.

— Как в школе? — хмыкнула я.

Ник, судя по всему, не разделял моего веселья, молчание в трубке было очень напряженным. Я вздохнула:

— Ок, я скину тебе адрес.

— Я наберу тебя, как приеду.

— Хорошо. Ладно, я уже у двери, давай.

Сестра стояла на пороге, воинственно скрестив на груди руки.

— Привет, Лен. Прости за такую внезапность.

— Привет, — она бесцеремонно оглядела меня, потом кивнула, — заходи.

С одной стороны, мы с Леной очень похожи. Обе голубоглазые блондинки, обе среднего роста и довольно фигуристые. Но с другой стороны, я не знаю более непохожего на меня человека, чем родная сестра. Там, где у меня сталь, соль и порох, у нее мед, сахар и взбитые сливки. Она прям такая девочка-девочка, и наших родителей это всегда восхищало. Вопрос о том, кто же тут любимая дочка, был решен еще в детстве — раз и навсегда. Я бесила — Лена умиляла. Я дерзила — она сглаживала углы. У меня были разбитые коленки и вечно грязная одежда от того, что я таскалась с пацанами по гаражам, а у Леночки идеально чистые юбочки и ни одного замечания от учителей. Я пошла на инженерно-строительный факультет, Лена на филфак. Мне иногда кажется, что и волосы я обрезала исключительно для того, чтобы еще сильнее от нее отличаться.

— Чай будешь?

— Лучше кофе.

— У меня только растворимый, — сестра потянулась к верхней полке, шелковый халат сполз набок, обнажив круглое плечо, — и, кстати, кофе на ночь пить вредно.

— Жить вообще вредно, — буркнула я.

Лена поджала губы, но все же налила мне кофе в большую белую кружку и придвинула плетеную корзинку с печеньем, явно сделанным собственноручно.