Нереальная реальность 1 2

Человек в строгом сюртуке уронил лицо в свою тарелку с объедками и посапывал громко и омерзительно. Здоровенный мужчина в военной форме с аксельбантами, погонами штабс-капитана, зажав в руке стакан, зло глядел перед собой, его лицо держиморды, напрочь лишенное интеллекта, было угрюмым. Третий за столом был подпоручик с красивым, но порочным лицом. Он обнимал распутную толстую тетку, и истошным противным голосом завывал:

- Пропала Рассея! Продали ее жиды и большевики! Истоптали лаптями!

От избытка чувств он схватил со стола револьвер и выстрелил два раза в стену. Грохот был оглушительный. Пули рикошетировали с искрами.

- Успокойтесь, подпоручик, - обхватив голову рукой прошептал штабс-капитан. - не только вам тошно, что Родина в руках хама.

- Хама, - плаксиво и пьяно поддакнул подпоручик.

«Противные люди, - подумал Лаврушин. - Видимо, попали мы в революционный фильм шестидесятых».

- Ох, Николай Николаевич, - хихикнула дама, теснее прижимаясь к порочному молодому офицеру. - Можно хоть сейчас о приятственном.

- Пшла вон, дура! - взвизгнул подпоручик, оттолкнул женщину от себя. Потом всхлипнул: - Землю отобрали. Капитал... Пропала Рассея!

- Не будьте барышней, подпоручик...

Докончить этот нудный пьяный разговор им не пришлось. Под ноги Лаврушину со шкафа тяжело шлепнулся откормленный черный кот.

- Кыш, - рефлекторно крикнул изобретатель.

Держиморда вздрогнул. Пьяный поручик крикнул противно и тонко:

- Кто там?

Штабс-капитан взял револьвер, свечу, направился в сторону шкафа. Путешественники вжались в угол - ни живы-ни мертвы.

- О, лазутчики, - капитан-держиморда улыбнулся и стал похож на крокодила перед заслуженным завтраком. - Покажитесь на свет, господа большевички.

- Влипли, - вздохнул Степан. Где-то в словах штабс-капитана была истина. Полгода назад Степана приняли кандидатом в члены КПСС.

Первопроходцы пси-измерений вышли на свет божий. Они прошли в центр комнаты, подталкиваемые в спину. Держиморда-офицер критически оглядел их и впился глазами в потертые фирменные новые джинсы Степана - их специально протирают на заводе, чтобы они выглядели более обтрепанными.

- Оборванцы, - констатировал штабс-капитан. - В обносках ходят, а все туда же - великой Державой управлять.

- Быдло. К стенке их! - подпоручик взял револьвер и направился к нежданным гостям.

Держиморда улыбнулся и учтиво, как полагается выпускнику пажеского корпуса, юнкерского училища – или откуда он там, произнес:

- Закончилась ваша жизнь, господа. Закончилась бесславно и глупо. Впрочем, как все на этом никчемном свете.

- Зак-кончилась, - икнул подпоручик и поднял револьвер.

- Не здесь, Николай Николаевич, - с укоризной сказал штабс-капитан. - Выведем во двор, и...

Он подтолкнул Степана стволом к дверям.

У выхода из комнаты Лаврушин наконец осознал, что пускать в расход их собираются на полном серьезе. Мир этот, может, и был воображаемым, только вот пули в револьверах были настоящими. Поэтому он обернулся и воскликнул:

- Товарищи, - запнулся. - То есть, господа. Что же вы делаете? Мы тут случаем.

- Николай Николаевич, нас уже зачислили в товарищи. Как...

Договорить штабс-капитан не успел. Степан отбил револьвер и врезал противнику в челюсть, вложив в удар все свои девяносто килограмм. Штабс-капитан пролетел два шага, наткнулся за подпоручика, еле стоявшего на ногах от спиртного, они оба упали.

- Бежим! - Степан дернул друга за руку.

Они сломя голову ринулись вниз по лестнице. Выскочили из парадной на темную, без единого фонаря, освещенную лишь жалким серпом луны улицу.

Вдоль нее шли одно-двухэтажные деревянные дома с темными окнами. Только в немногих были стекла. И в двух-трех окнах тлели слабые огоньки. Черное небо на горизонте озарялось всполохами огней. Приглушенно звучали далекие орудия. Было прохладно - на дворе ранняя весна или поздняя осень.

Бежать по брусчатке было неудобно. Но страх гнал вперед куда лучше перспективы олимпийской медали. Друзья нырнули в узкий, безжизненный, немощенный переулок.

- Стой! - послышался сзади крик.

В паре десятков метров возникли фигуры в нелепых шинелях. В руках они держали что-то длинное, в чем можно было в темноте с определенными усилиями распознать трехлинейки с примкнутыми штыками.

- Стой, тудыть твою так!

Грянул выстрел. Вжик - Лаврушин понял, что это у его уха просвистела пуля. Вторая порвала рукав зеленой тужурки и поцарапала кожу.

Фигуры в шинелях перекрыли переулок впереди.

- Назад, - прикрикнул Степан.

И тут они с ужасом увидели, как еще одна фигура с винтовкой появилась с другого конца переулка. Беглецов взяли в клещи. Они попались какому-то ночному патрулю.

- Сюда! - послышался тонкий детский голос.

Лаврушин рванул на него, и увидел, что в заборе не хватает несколько штакетин.

Друзья ринулись через пролом, пробежали через дворик, заставленный поленницами дров, перемахнули еще через один забор. Потом оставили позади себя колодец - Лаврушин по привычке заправского растяпы наткнулся на ведро, шум был страшный.

Вскоре они выбежали на другую улочку. Лаврушин рассмотрел фигуру их спасителя - это был мальчонка лет десяти.