Нереальная реальность [СИ]

— Пойдем чай пить, — потянула Маша подругу в кухню, — я пирог испекла.

Девушка не стала спорить, и, опустив Сашку вниз, приняла приглашение.

— И как ты только решилась на такое? — Маша до сих пор была под впечатлением от нового имиджа гостьи.

— Не вижу ничего экстраординарного, — хмыкнула девушка, отрезая себе кусок пирога.

— Я бы не решилась, — поделилась подруга своими мыслями, перебирая в руках прядь светлых волос.

— Дя-дя-дя, — как заведенный стал повторять Саша, глядя куда-то в угол кухни.

— Что это с ним? — Ника оторвалась от трапезы.

— Не знаю, — пожала плечами мать ребенка. — Он уже вторую неделю пытается мне что-то объяснить.

— Дя-дя-дя.

— Саш, — позвала мальчика Ника, — объясни мне.

— Дя, — кивнул головой малыш и указал пальчиком в сторону печки. — Дя.

— Ты что-то видишь?

— Дя-дя-дя, — повторил ребенок, кивая головой.

— Может, стоит квартиру освятить? — предложила она Маше.

— Ты, правда, думаешь, что он кого-то видит?

— Вполне возможно, — задумчиво произнесла Ника, — уж в чем, а в существовании потустороннего, я не сомневаюсь.

— Тогда все же стоит позвать священника, — согласилась Маша. — Надеюсь, это скоро пройдет.

— Дя-дя-дя.

* * *

— Здравствуйте, Рита, — дверь моей палаты приотворилась и в помещение скользнула фигура медсестры. — Как вы себя чувствуете?

— Уже лучше, спасибо за заботу, Оль.

— Да что вы, — девушка заправила за уши русые волосы и присела на табурет, одиноко стоящий посредине моей палаты. — Это моя работа.

— Но вас же перевели из отдела шизофреников, — улыбнулась я ей. Вот так всегда. Каждый наш разговор начинался, как диалог двух давних друзей. А заканчивалось все попытками убедить меня в собственной невменяемости. Подыграю.

— Вы все еще не смирились со своим диагнозом? — грустно поинтересовалась она.

— Нет. Я не больна, — так же тихо ответила я ей.

Если Олю застукают у меня, то ей несдобровать. А зачем мне подставлять единственного человечка, относящегося ко мне с положенной добротой и благодушием. Хоть и пытается она всё время доказать, что права.

— Но почему вы тогда тут? — стараясь втолковать мне правду, продолжала Оля.

Вот опять. Каждый наш разговор начинался именно с того, что медсестра убеждала меня в моей болезни. Интересно, ей самой не надоело проводить эти тренинги со мной?

— Я же уже говорила, меня подставили, — прошептала я.

Девушка вздохнула:

— Видимо, вы никогда не смиритесь с этим.

— Вполне возможно. Оля, отвяжите меня, пожалуйста, тело затекло.

Она, как и всегда, задумавшись на мгновение, выполнила просьбу. Ремни змеями соскользнули с моих рук и ног. Ткань казенной пижамы, наконец, свободно повисла на теле. Аккуратно, стараясь не делать резких движений, я встала с кровати. Мир на мгновение превратился в калейдоскоп красок, а потом мой взгляд вновь сфокусировался на лице медсестрички.

— Спасибо.

— Мне нравится с вами общаться, — неожиданно для себя произнесла девушка. — Вы не похожи на других пациентов, вам еще не вправили мозг.

— У них это никогда не получится, — улыбнулась я. — Хоть за что-то я ведь должна бороться.

— Вы все равно недолго продержитесь, — печально констатировала факт моя единственная собеседница.

— Это еще почему?

— Сегодня на планерке я слышала разговор главного с его заместителем, — девушка притихла.

— И?

— Лоботомия, — еще тише произнесла девушка.

Меня пробила дрожь:

— Но ведь все эти рассказы о том, что после лоботомии человек превращается в овощ выдумка, — затарахтела я. — Ведь лобные части мозга не затрагивают, а лишь разрезают белое вещество, соединяющие их, верно?

Оля кивнула головой, а потом добавила:

— Данное хирургическое вмешательство не применяют к вашему отделению. Сомневаюсь, что операция рассчитана на помощь.

— Но, какой им смысл? — мой голос дал петуха.

— Держать овощ выгоднее. Он не кричит и не сопротивляется. Иногда он может умереть, от нехватки еды и палата освобождается. И никто ничего не сможет сделать, ведь человек находящийся в ней был растением. Причем растение с психическим расстройством.

— Ну, у вас тут и порядочки, — возмущенно повысила я голос.

— Тс-с-с, не выдайте меня, — с мольбой в голосе попросила Ольга.

— Зачем вы мне это рассказали? Я ведь все равно ничего не смогу сделать!

— Тише, пожалуйста, — прошептала девушка, закрыв уши ладонями.

Я спокойно села на свою постель. Белая простынь превратилась в тряпку, подушка смята и только кожаные ремни по-прежнему в целости и сохранности. Это единственное что сдерживает меня от порывов злости. А, может, это и правда шизофрения? И никакого Хранителя никогда не было, и Лины и Олега. Стоп! Вот Олег точно был! Значит, и всё остальное правда.

— Я спокойна. Ольга, объясните свой поступок. Я ведь могла не знать на какую операцию меня бы повели. Была бы спокойна. А потом, — я проглотила комок, ставший в горле. — Потом стала бы одним из тех овощей, которые наполняют палаты этого заведения.

— А я не хочу, чтобы вы становились овощем, — чуть ли не плача заверила меня она. — Вы похожа на мою старшую сестру.

Вот оно в чем дело.

— Именно поэтому ты бегаешь ко мне чуть ли не каждый день?

— И поэтому тоже.

— Тогда помоги мне!

— Как?