Нереальная реальность

От избытка чувств слезы сами потекли из глаз, ей вдруг так захотелось прижаться к его грубой деревенской рубахе и поплакать. Поплакать о том, как ей здесь трудно и страшно, как она боится насекомых, о том, как она устала… Еще совсем недавно невозможно было представить, что эта модная и уверенная в себе девушка, хозяйка жизни с далекоидущими планами, будет безумно рада видеть простое человеческое лицо, слышать простой человеческий голос, испытывать простое человеческое участие…

— Ну, что ты… Ну, не плачь… — сам расстроился старик, видя слезы девушки. — Машенька, не горюй… Мы с тобой что-нибудь придумаем! Мы обязательно что-нибудь придумаем!

— Да, конечно, Макарыч… Мы обязательно что-нибудь придумаем… — еще сильнее плакала Маша, разрывая себе душу от его сострадания. Ведь этот старик, совершенно для нее чужой, который видел ее всего несколько раз в жизни, не только рисковал, приходя к ней и принося еду и воду, но еще и собирался ей помочь! И пусть у него и не было на это сил, это было абсолютно не важно! Главное — он относился к ней по-человечески!

— Доченька, а за что ты здесь оказалась-то, милая?

— Эх, Макарыч, я и не знаю, за что меня сюда упрятали… Только требуют они такой огромный выкуп, что таких денег мне никогда не собрать! Вообще-то, мы достаточно богатые люди, но у моих родных такой суммы попросту нет! А руководство моей фирмы не хочет мне помогать…

— Да, плохо твое дело… — вздохнул старик. — Ну, ничего, мы что-нибудь придумаем… Денег-то у меня нет, но мы что-нибудь придумаем… Жалко, что у меня и лестницы-то нет, а то бы я тебя вытащил…

— А может попросить у кого? Может быть, у тебя телефон есть? — встрепенулась наша героиня. — Я свяжусь со своими родными, они меня найдут!

— Что ты, дочка, откуда здесь телефон, у нас его отродясь не было. Да и в округе ничего такого нет. А просить-то… некого… В деревне я, да бабка-соседка остались…

— Жалко… Макарыч, а ты-то сам как живешь? У тебя-то есть кто из родных, там дети, внуки? Семья, наверное, большая?

— Нет у меня никого, Машенька, один я… Совсем один… А живу я нормально, домик у меня ладненький, огородик. Денег нам тут вообще не платят, да и не нужны они, так что питаюсь тем, что сам выращу, да испеку. Правда, силы уже не те… Трудновато бывает… А еще у меня есть моя кормилица!

— Корова что ли?

— Нет, какая корова, откуда у меня корова? Курица! Пеструшка моя! Она мне каждый день яички приносит, с голоду умереть не дает, когда неурожай бывает, или невмоготу совсем. Единственная она у меня…

— Ой, дедушка, да разве это нормально? Это же плохо совсем!

— Да ничего, живу…

— А как же ты сюда ходить не боишься? Ведь если эти изверги тебя поймают, несдобровать тебе!

— Да что уж мне бояться на старости лет-то, Машенька! Я и так слишком долго на свете живу, надо уже и другим помогать…

Старик вдруг закопошился и стал поспешно задвигать доски обратно на яму:

— Пойду я, доченька, идет там кто-то… Потом приду…

Макарыч ушел, а буквально через несколько минут действительно послышались шаги и показались похитители.

Маша еще долго сидела в гнилой яме, ожидая своего близкого и печального конца. К ней с завидной периодичностью, впрочем, как и обещали, приходили люди, которые ее украли. Они все так же требовали денег и только никак не могли понять, почему их пленница без еды и воды все никак не умирает. И каждый раз, нагло издеваясь, они неминуемо напоминали ей о жуткой мучительной кончине, которая очень скоро ожидает ее. В ответ Маша только молчала… Ей уже нечего было им сказать. Говорить, что у нее нет таких денег ей уже надоело, а умолять отпустить на волю было просто бесполезно… Ее никто не слушал, да и не хотел этого делать…

От слишком долгого сидения в сырой яме, от отсутствия солнечного света и нормального свежего воздуха, девушка с каждым разом чувствовала себя все хуже и хуже. Силы понемногу оставляли ее, и она уже действительно верила в тот жуткий конец, который ей пророчили похитители. Ее ждала медленная мучительная смерть…

Как-то, когда наша героиня уже почти впала в забытье, мысленно попрощавшись со всеми своими родными, наверху опять послышались шаги. На этот раз Маша не обратила на них никакого внимания, да и зачем, если приход этих людей нес ей только горечь и разочарование. Она отвернулась к стене и накрыла голову руками, чтобы не видеть и не слышать их ужасные речи. Между тем, доски раздвинули, и сверху послышался знакомый приветливый старческий голос:

— Машенька! Машенька! Это я, Макарыч! Тебе что, совсем плохо, доченька? Машенька?!

Девушка подняла голову, и устало улыбнулась:

— А, Макарыч… Пришел… Я рада тебя видеть…

— Машенька, я тебя сейчас отсюда вызволю! Я лестницу раздобыл!

— Как лестницу? — приободрилась наша героиня. — Ты же говорил, что у тебя нет лестницы? Где ты ее взял?

— Ее у меня и не было… Я ее выменял, Машенька… Выменял, чтобы тебя достать, доченька…

— На что выменял, Макарыч? — не поняла Маша. — Ведь у тебя нет ничего… На что менять-то?

Воцарилось неловкое молчание… А потом послышался негромкий грустный голос старика: