Нереальное лето 1978

Оксана Митяева Нереальное лето 1978

Мне повезло: мои бабушка и дедушка жили в Крыму. Моим родителям не надо было долго думать, куда меня отправить на летние каникулы, также, как и на зимние: я всегда прилетала в Симферополь.

Во дворе моего детства, кроме местных, всегда было огромное количество, такихже, как я, ребят, которым посчастливилось на каникулы приехать к своим родным в Крым.

Эта была замечательная пора, когда мы прибегали домой только чтобы быстро поесть, или попить, а заодно захватить что-нибудь вкусненькое. А вкусненькое было, например, от души намазанный маслом белый хлеб, да еще обсыпанный сахаром. Вкуснотище! Или захватить на всю компанию бабушкины пирожки, смазанные саламуром — так называлась затирка из сала, перетертого с чесноком и ещё с каким-то бабушкиным секретным ингредиентом. Этот аромат сводил с ума проголодавшихся во дворе девчонок и мальчишек. А еще поесть на бабушкиной даче ягоды и фрукты. А еще покупаться в море у подножья горы Аю-Даг. Каждый год летние каникулы проходили одинаково: весело и счастливо!

Наступило очередное долгожданное лето. Я в аэропорту, сижу в кресле зала ожидания и разглядываю сидящих рядом со мной пассажиров.

Какие-то несколько часов — и я снова буду в городе своего детства, рядом со своими любимыми бабушкой и дедушкой! И как здорово, что я лечу со своими родителями. Обычно, когда начинались каникулы, мои родители ещё работали. Мне покупали билет, отвозили в аэропорт, находили внушающего доверие пассажира, и перед самой посадкой просили, чтобы в полёте он за мной присматривал.

Но в этот раз всё было по-другому.

…В соседнем кресле сидит моя мама, она листает журнал. Громкий голос объявляет посадку. Рядом сидящие пассажиры, начинают вставать и двигаться к объявленному выходу. Толпа народа быстро собирается.

Я растерянно ищу глазами в этой толпе своего отца, начинаю переживать, что не могу его отыскать. И тут в толпе я замечаю его! Он машет мне рукой и зовёт меня по имени. Я хватаю свой рюкзак, машу ему в ответ и кричу: «Я иду»! Пробиваюсь сквозь толпу. Переступаю через чемоданы, которые почему-то стоят на моём пути. Мой отец продолжает мне махать рукой, поторапливая меня…

…Вдруг кто-то хватает меня за одежду и тянет назад. Я начинаю изо всех сил сопротивляться. Я уже больше не вижу своего отца и не слышу его голос. Толпа начинает двигаться, оставляя меня позади. Я в растерянности смотрю на спешащих вокруг меня людей, которым абсолютно нет дела до меня…

Сзади меня хватают за плечи и сильно трясут. Я слышу, голос своей мамы, которая постоянно повторяет моё имя. Становится темно. Пытаюсь всмотреться в темноту, и не могу понять, кто стоит рядом со мной. Только слышу испуганный мамин голос. Темнота рассеивается…

— Оксана! Оксана! Оксана! — Мама крепко держит меня за плечи и прижимает к себе. Я слышу, как стучит её сердце. Я возвращаюсь в реальность. Мы в больничной палате. А где же наш аэропорт, мой папа?

…Эта была очередная галлюцинация за последние сутки. Они настолько реальные, что совершенно невозможно различить, где быль, а где начинается небыль. Меня снова укладывают на больничную койку, и я не засыпаю, а впадаю в небытие…

Меня зовут Оксана. И это — реальная история о нереальном лете 1978 года. В сентябре того года мне должно было исполниться восемь лет.

Был август. Многие ребята ещё не вернулись, и отдыхали со своим родителями кто где. Наш двор был пустым: только я и моя подруга — больше никого. Военный гарнизон находился в степи северного Казахстана. Стояла невыносимая жара. Но дома сидеть было еще скучнее, и поэтому мы без дела слонялись во дворе.

К нам подошёл мальчишка из дома, в котором я жила. Мы вместе повисели на турнике, покачались на качелях. И тут он заговорщицки предложил пойти с ним за дом, где он нас угостит сладкими корешками. Нас с подругой не пришлось долго уговаривать. Мы с радостью согласились, и с удовольствием приняли от него угощение. Он ушёл домой, а мы продолжили скучать, качаясь по очереди на качелях.

Через некоторое время нам захотелось пить, и мы вместо того, чтобы пойти домой, пошли в соседний дом, к знакомым наших родителей.

Сейчас думаю, почему мы сразу не пошли домой? И мне приходит только одна мысль: наверное, потому что я жила на пятом этаже, а моя подруга на третьем, а те, к кому мы пошли — на первом. Все же ближе!

Мы поскреблись в дверь и попросили воды. Нам налили каждой по кружке, мы их в момент выпили! Посидев во дворе этого дома, минут через десять вернулись с той же просьбой. Нам снова налили воды. И когда мы пришли в третий раз, нам дали напиться и строго попросили больше не беспокоить.

Пить все равно очень хотелось, и нам пришлось идти домой. Моя подруга сказала: если я пойду сейчас домой, то меня больше не выпустят на улицу. И мы приняли решение сгонять ко мне, хоть это и был пятый этаж.

Маму, открывшую дверь я почему-то увидела вверх ногами. Я заплакала. И сказала, что я не хочу умирать.