Нерешенная задача

— В данный момент времени репутация металлургического предприятия князя Войцеховского опережает даже многие предприятия Австрии и Германии. Он переманил к себе все лучшие научные и инженерные мозги Венгрии, хорошо им платит, полностью модернизировал все оборудование на заводе и его самые мощнейшие станки позволяют настолько ускорить процесс выпуска продукции, что ему уже нет равных. А мы предоставляем льготные условия работы не высококвалифицированному персоналу, а рабочим, которых набрать новых не составляет никакого труда в любой момент и пускаем излишек средств не на будущее развитие и модернизацию своего производства, а на покрытие расходов бесплатного медицинского обслуживания и содержания детей в нашем детском учреждении. Эти расходы только растут! И потом, не надо забывать, вы содержите жизнь сына графа фон Махеля, содержите его дом. Короче …все одно к одному, госпожа Анни.

И то, что стало происходить сразу же после его доклада, превзошло все его ожидания и даже больше, он сам растерялся. Анни сидела напротив него за столом и почти перестала мигать. Лицо её стало выражать невыносимую борьбу. Борьбу в попытках найти в себе силы сохранить самообладание и уже давший сбой механизм постоянного терпения всего и вся, он словно лопнул, как прорвалась платина и подкатывавший изнутри сильнейший поток безудержной лавы, уже подобравший под себя сдерживающие преграды, вырвался шквалом стихии наружу! У неё задергалось веко, потом она попыталась стиснуть зубы и губы, ибо чувствовала, что уже не в состоянии справиться с нахлынувшими эмоциями, но не смогла, стала всхлипывать, все больше и больше, плечи задрожали от эмоционального перенапряжения и вот, все — она громко разрыдалась. Огромный поток слез прорвался наружу, она еще прилагала усилия их сдержать, но это было не подвластно. Из-за стыда за такую детскую, неподконтрольную истерику, ей хотелось убежать прочь, спрятаться. Она вскочила, метнулась в одну сторону, другую, дикий сумбур в голове закрыл весь здравый смысл, она безвольно опустилась на стул, стоящий у окна и господин Буггатти, ошарашенный, видел в дневном освещении маленькую, худенькую девочку, но только не всесильную госпожу фон Махель. У него даже дети в семье никогда так откровенно и безудержно не плакали. Он стал судорожно искать по всем своим карманам носовой платок и предлагать его Анни. Тот стал мокрым мгновенно и пришлось что-то предпринимать дальше. Он выскочил в коридор и помчался в медпункт, за чем-нибудь из чистой материи и уже через пять минут протягивал ей белое полотно, видимо предназначавшееся для чего-то, чтобы накрывать от пыли. Господи, в его душе царил такой хаос! Только сейчас он по-настоящему понял, насколько все это время каждый шаг и каждое решение, сделанное этой женщиной, оставляло глубокий отпечаток у неё на сердце, и как трудно ей это все давалось. Накапливалось и принималось так чувствительно к сердцу. Как это все тяжело и страшно для неё! Каждый день, по своей воле, ты ступаешь на хрупкий подвесной мост над глубокой зияющей пропастью, не зная, в каком месте и в какой момент, одна из хлипких дощечек этого моста сломается, и ты полетишь, безжалостно и не минуемо в открытую пасть поглощающей все живое бездны! У неё так проходил каждый день после смерти графа фон Махеля!

Ему стало её так жалко. Как отец, он протянул к ней свои добрые, опытные руки и она с желанием прильнула, как на опору, на его широкую мужскую грудь, уткнулась в жилетку и стала постепенно затихать. Он даже не стал ничего расспрашивать, каждая её вырвавшаяся эмоция ему была понятна изначально. Напоив её водой, он спустя какое-то время ей сказал:

— Знаете, госпожа фон Махель, прислушайтесь к моему совету. Вам надо сегодня все выбросить из головы и пойти посетить наши Будапешские купальни! Проваляться там целый день, потом посетить какой-нибудь салон. А завтра прийти на работу только тогда, когда хорошо выспитесь, а можете и совсем не приходить. Я со всем управлюсь.

Она криво усмехнулась, вытираясь намоченной в воде материей.

— Я уже не смогу нигде расслабиться и избавиться от мыслей. Мне для этого надо столько выпить, чтобы ничего уже не осознавать!

Он качнул головой.

— Согласен. Это не поможет. Ну отдыхать нужно, все равно нужно!

— Господин Буггатти, я такая не практичная и никчемная! Все не получается! Все так сложно! А как дальше?! — и её вопросы исходили из глубины её молодого, неопытного сердца, еще так чисты от юной искренности и доверчивости. Руки, в которых она держала стакан воды дрожали, она пыталась поймать равновесие и обрести силу в руках. Не получалось. И приглушенным, так же потерявшим всю силу голосом, добавила:

— У меня уже больше нету сил!

Он поднялся, так как сидел перед ней на корточках и долгим, пристальным взглядом уставился на её лицо. Было заметно, его мысли что-то вынашивают и наконец, он произнес:

— Госпожа фон Махель. Вы простите меня, за то, что я вам сейчас скажу.