Нерешенная задача

Они беседовали, но в гостиной стало происходить некоторое оживление. Они обратили свои взгляды туда, где появились новые лица. Анни и не заметила, что в гостиной имеется несколько дверей и из одной из них вышли три человека. Это были цыгане. Анни много видела цыган в Венгрии, но эти имели светский лоск. Уверенные и спокойные лица говорили о том, что они здесь не первый раз и вся эта обстановка для них привычна. Двое мужчин в руках держали гитары, тонкая, стройная женщина, вошедшая вместе с ними, первая уселась в кресло, прямо рядом с камином. С отрешенным, томным взглядом, она уставилась на рваные языки пламени. Шумного приветствия вновь прибывших не было, но их ждали, их любили и они вошли поступью званных, желанных гостей. Кто-то предложил им шампанского, поднесли поднос с угощениями.

Цыганская женщина, оторвавшись от огня, неспешным движением приняла бокал и с игривой улыбкой обвела гостиную взглядом. Анни заметила, как её цепкий, темный взгляд вырвал её из присутствующих как новое лицо и на некоторое время задержался на ней. Ее бровь приподнялась, а уголки губ еще выше изогнулись в улыбке и она кивнула в знак приветствия. Чисто машинально, Анни кивнула в ответ!

Серафима дотронулась до её локтя и тихо попросила:

— Прибыли мои любимцы, вы сможете оценить эти голоса! Это, воистину — шикарные голоса! Мы можем послушать, подойдем ближе.

Анни с Серафимой сели за маленький журнальный столик, за которым сидели две пожилые дамы. Как бы из далека, откуда-то легким, накатывающим звоном раздались первые аккорды. Анни вздрогнула. Струны словно цеплялись за душу, откалывая от неё маленькие кусочки. Она напряглась и лицо её вытянулось в грустную меланхоличность, ибо почему-то сразу захотелось разрыдаться. Когда она словила сама себя на этом желании, ей стало дико от своих собственных эмоций — О, дева Мария! — внутренне сказала она себе — неужели это так звуки этого инструмента на меня влияют, что-то со мной не то …» — аккорды резко перешли в быстрые переливы и музыка полилась быстрым, звонким ручьем — таким полноводным, свежим, чистым. У Анни даже дрогнули губы, она реально, почему-то с трудом стала сдерживать накатывающиеся слезы, и они как полноводная река, сметали своей силой любую плотину.

Серафима все поняла, её ладонь ласково легла на руку Анни и она ощутила легкое похлопывание, в знак поддержки. — На вас эти звуки так глубоко подействовали? Вы не стесняйтесь — ни вы первая, ни вы последняя.

Женщина, как из глубины душевных сил, таким мощным, грудным, но вместе с тем чистым и очень сильным голосом затянула высокую ноту и Анни почувствовала, как мурашки побежали по телу. Голос был настолько великолепен, что его власть вытягивала из тебя самые загнанные, запрятанные в самую глубину сердца чувства страданий, пережитой боли и как вулканическая лава с бешенной скоростью взметнулись в высь, к горлу и она спешно схватилась за сердце, потом опомнившись, застыдилась своего поведения и растерялась. Она точно желала только одного— громко рыдать в тон этому сильному, покоряющему голосу. И не имея сил бороться с накатываемыми так неожиданно эмоциями, испугавшись конфуза перед собравшимися, Анни стала глазами искать спасения. И на помощь пришла снова Серафима. — Давайте я вас отведу в свою комнату, приведете свои эмоции в порядок.

И она проводила Анни в небольшую, личную боковую комнату, обстановка которой с трудом просматривалась из-за полумрака. Горела всего одна лампа в углу, но из-за этого, она действовала только успокаивающе, так как ты внутри неё погружался в некую таинственность.

— Вам не по себе, моя дорогая? — осведомилась заботливо Серафима.

Анни глотнула предложенного напитка. Это было просто шампанское, но особенно сейчас, оно так гармонировало со всей создавшейся атмосферой.

— Я не слышала, действительно, никогда такого шикарного голоса! И она поет, так душевно, так пронизывающе. У меня даже мурашки по телу забегали.

— Но…мне показалось, вам захотелось плакать. Я даже слезинки заметила в ваших глазах.

— Да… Мне захотелось не просто поплакать, я чуть не разрыдалась… — и Анни сама себе рассмеялась. — Да… …куда бы меня не забросила судьба, я навсегда запомню этот голос, его натянутость и мощь.

И Серафима наконец-то задала свой давно вынашиваемый вопрос:

— А, право же, если не секрет, какая сила вас забросила в Россию? Будем честны …Из-за границы к нам приезжаю больше те, которые от чего-то бегут. Уж такова матушка Россия, дух у неё такой, она благоволит мятежным душам. И вы, наверное, относитесь к их числу?

Анни почти с вызовом посмотрела в её красивое лицо и умом поняла, что ни её уязвленная гордость, ни ревность здесь будут не уместны. Надо как-то иначе. А как? И решила быть откровенной, и только опять-таки из логических соображений, потому что почему её, собственно, должно волновать, что о ней подумает эта женщина и что ей терять? Она просто удовлетворит свое любопытство, не более того.

— А, вы знаете — начала Анни с улыбкой и добавила в тон голоса как можно больше мягкости — я сегодня пришла к вам в гости с тайной мыслью.