Нерешенная задача

Ани смогла оторваться от своих больных и наведаться туда, когда на каталке вывозили уже труп, закрытый простынею с огромным окровавленным пятном посередине. Такого Тернера она никогда не видела. Он сидел, все еще с окровавленными руками в удрученном состоянии на стуле перед окном и тупо смотрел перед собой в пол. Он слышал, как к нему подошли, но остался совершенно безучастен к присутствию кого-то рядом. У неё в голове был только один вопрос, который она хотела узнать у него как совет врача «Может ей попробовать самой рожать?», но сейчас он застрял в горле, потому что так еще Иден никогда не удручался по поводу плохого исхода работы с пациенткой. В работе любого врача это случалось, а за годы такой практики, как была у Идэна, он видел всякое! Ани ни разу не вспомнила в данный момент тот день их совместной работы в клинике, чтобы смертельный исход выводил его из состояния уверенности. Она стояла перед ним и не знала, что ей делать? Найти слова, которые могли бы поддержать? Она постаралась напрячься для поиска хоть каких-либо фраз в этом направлении и странным образом, в голове царило полное отупение и оно было еще вызвано легкой растерянностью, поиском причины для такого исхода, ведь она сама присутствовала на операции от начала и до конца и твердо знала, операция проведена была безупречно! Где эта причина? Где тот отправной момент, а точка упущения или не знания, от которой у женщины пошла раскручиваться спираль воспалительного процесса?

Ани стояла совсем рядом с Иденом Тернером, в операционной заканчивали делать уборку младшие медсестры и на эту безмолвную сцену у окна стали бросать внимательные взгляды, но в каждом из них, Ани видела удивленность, потому что она растерянно блуждала своим взглядом по операционной, по заученным движениям мед. персонала и в окно, на Идена. Безудержно хотелось плакать, но делать это категорически нельзя было, потому что Идену было тяжело, обстановка в операционной повисла плотным, мрачным занавесом и если она не находит в данный момент способа поддержать Тернера, то хотя бы не грузить его дополнительными переживаниями. Только спустя какое-то время, она заметила изменения в его лице. В глазах забилась мысль и от взгляда, наполненного усталостью и безысходностью, уже не осталось и следа, мысль искала причину, наматывая круги в памяти всего хода операции и последующих процедур после операции, вновь и вновь прокручивая действие за действием и то напряжение и задумчивость, которые появилось во взгляде, говорили о том, что мозг не может найти ответ на этот важный вопрос «Что было сделано не верно?» Он вышел из оцепенения и медленно повернул лицо в сторону Ани. Лишь на мгновение в глазах пронеслась тень сожаления и он криво улыбнулся. Эта улыбка была через силу, но означала, что отчаяние в сердце полностью уступило место борьбе с неудачей. Ани не удержалась, она просто не могла не восхищаться силой духа и твердостью характера этого человека. Её рука ласково легла ему на плечо, сердце переполняло желание оказать поддержку коллеге, другу. Он быстро сдернул с себя резиновую перчатку, сжал её ладонь своею рукой и она услышала — «Все будет хорошо!» От тона голоса, которым произнесены были эти слова, у неё перехватило дыхание и больно кольнуло сердце. Это не Иден Тернер и не его тон голоса. Он так и не смог артистически скрыть свое истинное отношение к её беременности. И ему трудно давалась роль оптимистично настроенного доктора. Поэтому, как и она, так и он, все последнее время избегали встреч друг с другом на работе. И сейчас он не желал вступать в объяснения, или же просто в разговор двух коллег. Он быстро поднялся и вышел из операционной.

ГЛАВА 132