Нерешенный кроссворд

— Все, что захочешь, Стэн. А себе я куплю стиральную машину и, наверное, холодильник.

— Совсем не обязательно терять голову, — холодно заметил Стэнли и вписал последнее слово в кроссворд: «ОПАЛ» — «неприятность с бисквитом у неопытной кухарки или камень».

— Надеюсь, ты справишься один с хозяйством.

— Без проблем, — сказал Стэнли.

12

Оставшись один в доме, Стэнли критически оценил положение дел и поздравил себя с тем, как отлично справился с задачей. Все прошло без сучка, без задоринки. Мод спокойно лежит в земле, на ее могиле уже начинает расцветать вереск. Возможно, через несколько месяцев он построит на этом месте гараж. Нужно же где-то держать «ягуар». Этель Карпентер превратилась в горстку серого пепла и мирно покоится в урне на каминной полке в гостиной, между свадебной фотографией и обнаженной фигуркой девушки. Сундук с одеждой — на дне канала а «предметы искусства», которые он спас, запрятаны в гардероб подальше, и ждут того времени, когда попадут на прилавок магазина который они с Пилбимом откроют в скором времени.

Он встретился с Пилбимом в тот день, когда и договорились, и отметил встречу с новым партнером. Пилбим заметно поубавил любезности, когда Стэнли признался, что в настоящее время не имеет доступа к капиталу. Но Стэнли решил, что он сумел погасить сомнения своего будущего компаньона. Едва Вера вернется, Финбоу сам принесет добычу в зубах — все дело десяти дней, не больше — и он сможет представить Пилбиму конкретное доказательство своего благосостояния.

Да дела шли превосходно.

Стэнли посетил Старую Деревню, сообщил Цветочнику, что работа все-таки его не устраивает, и, не обращая ни малейшего внимания на последовавшие упреки и даже оскорбления, забрал причитающиеся ему за две недели деньги. Потом он погулял по травке и выкурил сигарету, сидя на ступенях военного мемориала и любуясь издали магазином, который вскоре должен перейти в его собственность. Яркое воображение рисовало лавку «е в теперешнем ее виде, а такой, какой она будет, когда пустое пространство над окном украсит позолоченная надпись, выполненная готическим шрифтом, когда резная дверь приобретет латунную ручку, витрина заполнится подлинными — на вид — произведениями искусства, и начнут толпой приходить покупатели, спешащие расстаться со своими денежками. Жизнь была прекрасна.

Он зашел в винный магазинчик и купил бутылку виски и шесть банок пива. Таким образом, вооружившись всем необходимым для «горячего обеда», он вернулся домой, где устроился на диване в столовой, на том самом месте, которое в течение четырех лет являлось священным и неприкосновенным единоличным владением Мод.

Стэнли налил стакан виски и обернулся к тещиной фотографии в рамочке, которую Вера повесила на стенке. Произнеся тост: «За отсутствующих друзей!», Стэнли улыбнулся и включил телевизор, программу «Вокруг спорта», вспомнив, как в прошлом ему каждый раз приходилось пропускать ее, потому что шум мешал послеобеденному отдыху Мод.

У Веры был только один чемодан, и она решила добираться с вокзала до миссис Хортон на автобусе. Автобус оказался зеленым, одноэтажным, почти совсем как тот, на котором они с Джеймсом часто ездили к морю. Побережье совсем не изменилось. Все тот же старый навес для оркестра чистенький пирс, скалы, заросшие армериями и оранжевыми маргаритками с длинным латинским названием, которое Вера никогда не могла запомнить.

Она не увидела ни одного аттракциона ни одной лавочки, торгующей жареной рыбой с картошкой, но старый киоск с леденцами и сахарной ватой стоял на месте, и к нему направлялся ребенок с ведерком и совочком, белокурый малыш. И Вера была такой же тогда много-много лет тому назад.

Вера вышла на конечной остановке и глазам своим не поверила. Невозможно, чтобы прогресс и всеобщее сумасшедшее поветрие сносить все и вся, чтобы было где громоздить новостройки, не коснулись Брейминстера. Невозможно, но именно это и увидела Вера. Летним субботним днем на южном побережье не гремела музыка не визжали толпы людей, не было ни автобусных экскурсий, ни вереницы изможденных осликов с орущими Детьми в повозках, курсировавших по пляжу. Вера слушала тишину. В ветвях букового дерева которое по-прежнему росло в саду большого дома на Углу, пела птица. Вера оказалась на морском курорте, на юге Англии, в разгар сезона и только пение птицы нарушало здесь тишину

Она медленно прошлась по улице и позвонила в колокольчик на двери пансиона «Полумесяц», а когда ей открыла сама миссис Хортон, Вера так разволновалась, что с трудом могла говорить. Внутри дом совершенно не изменился. Вера с удивлением разглядывала надувной мячик и лопатку, оставленную ребенком возле стойки с зонтами, именно там, где она оставляла когда-то свои игрушки.

— Навевает какие-то воспоминания, не так ли? — мягко произнесла миссис Хортон. — У вас утомленный вид. Не хотели бы вы подняться к себе и прилечь?

— Я не устала — улыбнулась в ответ Вера — просто я не думала что здесь все по-старому.

— В Брее не любят перемен.