Нерешительный поклонник

Много лет она отмахивалась от материнских наставлений, считая все рассуждения о чести, долге и моральных принципах пустым вздором и во всем следуя примеру отца. И все же уроки матери не прошли даром, тем более что уважение к Джарвису Фейрчайлду пропало навсегда в тот день, когда обнаружилась его склонность к мошенничеству и воровству. Девушка собственными ушами услышала, что он увольнял рабочих, не вычеркивая при этом их имен из платежной ведомости. Нечестность отца еще больше подчеркнула добродетели деда и матери.

Выйдя замуж и переехав в дом мужа, она поняла, как ей не хватает мудрости и доброты старика. Возможно, она просто повзрослела. За пять месяцев супружеской жизни ей пришлось получить немало жестоких уроков, и поэтому она все больше ценила то, чего лишилась по собственной глупости.

Брак для нее стал кошмарной пропастью безумия и разврата. В постели Роджер был не только жесток и груб, но и впадал в бешенство, если она смела противиться его извращенным требованиям, и чаще всего попросту насиловал, так что Фелисити жила в постоянном страхе за жизнь будущего ребенка. Почти каждую ночь муж бесцеремонно бросал жену на постель и буквально врезался в нее с поистине демонической яростью, не в силах получить наслаждение, не причинив боли своей жертве.

Колокольчик над дверями аптеки мелодично звякнул, и толстощекий мужчина с коротким ершиком седых волос, обрамлявших лысину, поднял голову от прилавка, зажатого с обеих сторон полками, на которых были аккуратно расставлены пузырьки.

— Да, мисс? Чем могу помочь? — услужливо спросил он, поправляя очки в проволочной оправе.

— Здравствуйте, — пробормотала Фелисити с нерешительной улыбкой. В последнее время ей все труднее становилось находиться рядом с мужчинами, не задаваясь вопросом, какие гадкие намерения они скрывают в душе. — Месяцев восемь назад мой дедушка, Сэмюел Гладстон, получил в подарок от двух знатных леди лечебные травы. Он так хвалил их действие, что мне захотелось купить еще немного. Одна из дам — сестра, а другая — жена лорда Рэндвулфа. Не припомните ли вы названия этих трав?

— Конечно, мисс. Именно я и предложил их дамам. Но боюсь, они очень редки и потому дороги.

Фелисити спокойно выложила на прилавок серьги.

— Не возьмете ли их взамен? Мой отец заплатил за них неплохие деньги.

Аптекарь задумчиво наклонил голову набок, глядя на женщину поверх очков.

— Не жаль отдавать их, мисс? Очень красивая вещь, и вам наверняка идет.

— Миссис. Миссис Элстон. И я готова поменять их на травы. Больше у меня ничего нет.

Представив, на какую жертву идет молодая женщина, аптекарь поспешил предложить не столь неприятную альтернативу.

— Похоже, на сукновальне дела идут неплохо. Если сейчас у вас нет денег, я дам вам травы, а вы попросите мужа заехать и заплатить мне. Уверен, что он вполне может…

— Предпочитаю не делать этого. И прошу вас никому не говорить, что я вообще была здесь. Надеюсь, вы понимаете?

— Да, миссис Элстон, я человек не болтливый.

— Я буду вам крайне благодарна, мистер…

— Карлайл, миссис Элстон. Финеас Карлайл. И не волнуйтесь, я не скажу ни единой живой душе.

Сам Карлайл не слишком любил Элстонов, особенно после того, как покойная миссис Элстон из живой энергичной женщины вскоре после замужества превратилась в ходячую тень, не помнившую даже собственного имени. По мнению аптекаря, все это было крайне подозрительно. Обычно так вели себя люди, пристрастившиеся к опиуму, и мистер Элстон, вполне возможно, тайком подливал жене настойку этого опасного лекарства. Карлайл с радостью свидетельствовал бы против преступника и помог бы послать его на виселицу, но явных доказательств не было. Вероятнее всего, Элстон покупал опиум в Лондоне, но где и каким образом, проследить было невозможно, особенно для такого робкого человека, как Финеас. Что же до Роджера, то, по мнению аптекаря, яблочко недалеко укатилось от яблоньки.

— Спасибо, мистер Карлайл, — признательно улыбнулась Фелисити. — И… и еще я хотела спросить кое о чем.

— Все, что в моих силах, мадам.

— Еще до моего замужества свекра свалила таинственная болезнь. Его ногти как-то странно обесцветились, а кожа стала ужасно сухая и словно покрыта чешуйками. Не знаете ли вы, что это за недуг такой?

Мистер Карлайл задумчиво провел пальцем по губам.

Интересно! Недаром говорится, какой мерой меришь, такой и тебе отмерится. Вот уж точно: не рой другому яму, сам в нее попадешь!

— Пока что не могу сказать наверняка, миссис Элстон. Но однажды я предостерег молодую леди против неосторожного обращения с мышьяком. Бедняжка регулярно принимала небольшие дозы, чтобы отбелить кожу. Она была чрезвычайно тщеславна и гордилась своей красотой, но смерть не щадит никого… На ее похоронах я заметил, что ногти у нее обесцветились, а кожа, раньше такая мягкая и белая, стала чешуйчатой и грубой.

По спине Фелисити пополз холодок. Она долго набиралась храбрости, прежде чем задать следующий вопрос:

— А разве мышьяк так распространен, мистер Карлайл? Много вы его продали в прошлом году?