Неродная сестра мажора

Мы едим вкусный ужин, приготовленный Верой, перебрасываясь короткими фразами, а уже после, за чаем с пирожными, которые я заказала в любимой кондитерской, разговариваем на нейтральные темы, в основном, касающихся того, что мы хотели бы видеть в своем новом жилье, начиная от района и заканчивая интерьером.

Скоро папа оставляет нас для срочного звонка и я с облегчением понимаю, что от былой неловкости не осталось ни следа. Пока Вера сама не поднимает вопрос, который меня так беспокоил все это время.

— Ася, я заметила вашу с Кириллом реакцию и я думаю об этом уже несколько дней, так что, если не возражаешь, хотела бы прояснить этот момент сразу, — мягко говорит мне Вера. — Если вас тревожит тот факт, что я похожа на твою маму…

— Ты знаешь? — удивленно спрашиваю я.

— Знаю, — мягко улыбается она. — Видела фото в телефоне Пети и, если честно, меня это сначала испугало. Но я верю Пете, когда он говорит, что не считает меня кем-то вроде замены. Мы встречаемся довольно долго, хоть он и не спешил знакомить меня с семьей, и я достаточно узнала его, чтобы понимать, какой он. Петя тоже заметил вашу реакцию и его это задело, но он вряд ли станет говорить вам об этом, поэтому скажу я. Доверяйте своему отцу, ладно? Он взрослый мужчина в здравом уме. Так получилось, что по какой-то прихоти судьбы, я оказалась похожа на его жену, но он не поэтому любит меня, хотя справедливости ради стоит признать, что именно это сходство было причиной, по которой он обратил на меня внимание. У нас был долгий и откровенный разговор об этом, после которого все мои сомнения отпали и, я могу с уверенностью сказать, что Петя любит меня и видит во мне именно меня, а не призраки прошлого.

На мои глаза наворачиваются слезы, но я смаргиваю их и отворачиваюсь.

— Ася, я не хотела тебя расстроить… — севшим голосом говорит Вера.

— Нет-нет, я не расстроена! — спешу переубедить ее. — Я просто рада, Вера, правда! Одиночество папы всегда беспокоило меня и когда он познакомил нас с тобой… Я волновалась за него, понимаешь? Но раз ты все и сама знаешь, у меня нет причин не верить тебе. Спасибо! Ты представить не можешь, какое облегчение я сейчас испытываю.

— Рада, что мы поняли друг друга, — улыбается она.

Возвращается папа и мы еще долго сидим, разговаривая, пока он не говорит, что пора домой. Папа отвозит меня и решает остаться ночевать дома. Мы заходим в темную и тихую квартиру и, я понимаю, что либо Кира нет дома, либо он у себя.

— Пап, я спать. Спокойной ночи! — говорю ему, целуя в щеку.

— Спокойной, Ася. Не засиживайся допоздна, у тебя и так уже круги под глазами. Не думай, что я не заметил, — строго говорит папа.

— Это от бессонницы, пап. Я обычно вовремя ложусь, — оправдываюсь я, и это правда. Я плохо спала в последние дни из-за Кирилла.

Иду в свою комнату и заперев дверь на всякий случай, включаю свет, стягивая с себя толстовку на ходу. И тут же удивленно вскрикиваю, заметив развалившегося на моей кровати Кира.

— Кир, ты что здесь забыл?! — возмущенно шиплю на него, но он продолжает валяться, притворяясь спящим.

Отбрасываю толстовку на кресло, так как на мне еще остается топик, и подхожу к кровати, толкая Кирилла в плечо, но он не реагирует, по шею завернутый в мое одеяло, как большой спеленатый ребенок. А потом до моих ноздрей доносится отчетливый запах алкоголя и я понимаю, что его негромкий храп настоящий. Он так храпит только когда пьян.

— Черт бы тебя побрал, ну зачем ты ко мне приперся?! — беспомощно стону я, потому что до утра его с места точно не сдвинуть. — И где мне теперь спать?

Злая до невозможности, я достаю свою пижаму и топаю в его спальню, решив поспать в его кровати, раз он занял мою, но, как назло, папа выходит из ванной и замечает меня.

— Ась, ты чего? — спрашивает он.

— Кир напился и перепутал наши комнаты, — признаюсь со вздохом. — Посплю сегодня у него.

— Ох уж этот мальчишка! — качает головой папа. — Утром я с ним поговорю. Ладно, иди.

Оказавшись за дверью спальни брата, я ныряю в его кровать, даже не потрудившись включить свет, что оказывается ошибкой, потому что меня тут же окутывает его аромат, идущий от подушки, и я автоматически вдыхаю его поглубже, блаженно закрывая глаза, прежде чем успеваю одернуть себя. Меня накрывают воспоминания, которые я душила и прятала глубоко в себе, но остановиться уже не могу. Я снова переношусь в ту ночь, снова чувствую его руки и губы на своем теле, ощущение распирающей наполненности, которое вместе с болью принесло еще и мазохистское удовольствие, когда он вошел в меня. Со стыдом признаюсь себе в том, что жалею. Жалею, что он остановился из-за моей боли. Жалею, что его обещание заставить меня кончить с его членом внутри никогда не осуществится. Жалею, что ничего не могу поделать с тем, что как бы неправильно это не было, я не могу перестать хотеть его, испытывать к нему это неуместное вожделение с тех пор, как он прикоснулся ко мне, впервые перейдя границу, за которую я даже мысленно боялась переступать.