Неродная сестра мажора

Видимо, я отключилась, потому что Кир уже не на мне, а лежит рядом, освободив от тяжести своего тела, прерывисто дыша и улыбаясь в потолок. Я чувствую тот мокрый беспорядок, который мы устроили, под собой и медленно передвигаюсь по новому, но уже испорченному матрасу, думая, сможем ли мы его спасти чисткой, а потом хихикаю, поняв, насколько эти мысли не к месту после самого бурного оргазма — оргазмов вообще-то — в моей жизни.

— Я люблю тебя, мелочь, — продолжая улыбаться, обнимает меня Кир, целуя в скулу.

— Я тебя тоже, — счастливо выдыхаю в ответ, думая, что мы могли бы еще раз осквернить этот матрас попозже, раз уж все равно его испачкали.

Эпилог

9 лет спустя

— М-м-м… Доброе утро, — мурлычет Ася, просыпаясь с широкой улыбкой на лице, почувствовав аромат кофе, который я принес вместе с завтраком в постель.

— Доброе, — целуя ее в уголок губ, тоже улыбаюсь я. — С днем рождения, мелочь!

— Спасибо, — морщит нос она, садясь в постели. — Но я уже старовата, чтобы зваться мелочью. Двадцать восемь. До тридцати осталось всего ничего, а?

— Не бойся, по ощущениям ничем не отличается от двадцати, — посмеиваюсь я, и это правда.

Я уже не тот, кем был в двадцать три, но сейчас, в мои тридцать три, все ощущается не таким уж разным. Если не считать того факта, что теперь безумных авантюр стало меньше, но с ними я распрощался, как только адреналиновая зависимость сменилась зависимостью от Аси. Неужели я правда думал, что это когда-либо изменится?

Признаюсь, был момент, когда я искренне верил, что она мне не нужна. Что я больше не люблю ее. И она считала также, потому что в какой-то момент мы приняли решение расстаться. Развелись после пяти лет брака. Но в итоге мы все равно вместе. Снова женаты. Потому что факт в том, что как бы мы не запутались, не утонули в рутине, не рассорились к черту, нас все равно тянет друг к другу. Я действительно не могу без нее.

— Мамотька, с днем лождения! — вбегает в комнату взъерошенная и взволнованная мини-копия Аси — наша дочка Серафима.

— Спасибо, зайчонок, — протягивает к ней руки Ася, приглашая в свои объятия.

Фима запрыгивает на кровать и принимается целовать свою любимую мамочку с энтузиазмом щенка, которого ей недавно подарил дедуля.

— Папа, подалок! — требовательно смотрит на меня маленькая командирша, закончив с поздравлениями.

— Ах точно, подарок! — делая вид, что только вспомнил, восклицаю я. — Я же его забыл!

— Как забыл? — округляет глаза малышка, вырываясь из объятий матери и подползая ко мне. — Папотька, сто зе делать?

Я едва сдерживаю смех от ужаса, написанного на ее маленьком личике. Подхватив своего зайчонка за подмышки, подбрасываю ее в воздух под звонкий визг, и прижав к себе целую в пухлую щечку.

— Подарок будет вечером, потому что его надо красиво-красиво упаковать, малыш.

— В лозовую бумагу? — серьезно спрашивает Фима. — Тогда ладно. Мы с мамотькой любим лозовый.

— Да, очень любим, — посмеивается Ася.

До недавнего времени малышке нравились многие цвета, но с тех пор, как она пошла в сад и подружилась с девочкой Варей, то стала просто одержима розовым, как и ее подружка. Ася постоянно жалуется, что уже до смерти устала от всего розового.

— Давайте покушаем, пока все не остыло, — перевожу тему с подарка, потому что я действительно приготовил сюрприз, которого нужно ждать до вечера.

Положив дочь на матрас, я беру с тумбочки поднос и устраиваю его на коленях у Аси. Зная, что малышка прибежит к нам, я положил двойную порцию оладий в форме сердца, а также, кроме кофе для Аси, принес любимый сок Фимки.

— Это ужасно неправильно — есть, не помыв зубы, — жалуется Ася, отпивая кофе и морщась.

— Ты мыла их перед сном, — напоминаю я, хотя это мало ее утешит. — К тому же, раз в году можно сделать исключение и забыть о гигиене.

— Фу, противный! — бросает в меня салфетку жена и Фима хихикает, указывая на меня пальчиком.

— Плотивный папа, фу!

— Я вам покажу, какой я противный, когда вы доедите! — рычу я, кусая пальчик малышки, отчего она визжит и прячет руку за спину.

— Плохой папа, не кусайся!

— А ты не обзывайся, — щипаю ее за щечку.

— Ох, до чего же вкусно! — стонет попробовавшая оладьи Ася. — Это ты их приготовил?

— Я, конечно! — справедливо возмущаюсь ее удивлению, хотя, честно сказать, до нашего развода я готовить не умел, но потом пришлось, ведь нужно было кормить дочь, когда она оставалась у меня.

— Папотька, отвал баски! — набив рот, резюмирует Фима, заставляя нас с Асей удивленно переглядываться.

— Это откуда такое выражение? — спрашивает она.

— Так Паса говолит, — имея в виду сына Жеки Пашу, который старше ее на год, признается малышка. — Он так говолит, когда тетя Лена дает нам молозеное.

— Я удивлен, что он не говорит кое-что похуже, — хмыкаю я, прекрасно зная, какой лексикон у его папаши.