Неродственная связь (СИ)

* * *

— Может, добавить ягодный соус или солёную карамель? — спрашивает Дина. — В холодильнике еще есть мороженое…

— Не надо. Спасибо.

За столом искрит от напряжения. Единственная, кто пытается разрядить обстановку, — это мачеха. Мне даже жаль её. Она искренне хочет, чтобы мы поладили, но это кажется невозможным.

Да и зачем?

Надеюсь, Аслан не задержится здесь надолго. Отец рано или поздно что-то решит. Если мне станет совсем невыносимо, я попрошу об этом лично или поставлю ультиматум: съезжает либо он, либо я. Выбор, по-моему, очевиден.

Когда мы были детьми, наши родители арендовали две дачи по соседству прямо на берегу реки. Самые красивые закаты я встречала именно там — вдали от города и суеты, рядом с хвойным лесом и с самым чистым воздухом, который только может быть.

Наши ключи хранились у Тахаевых, их ключи — у нас. Если кому-то нужно было что-то взять, полить цветы или присмотреть за домом — это было довольно удобно. Уровень доверия казался максимальным.

Летними вечерами две семьи собирались на веранде, устраивали барбекю, играли в настольные игры или просто разговаривали под шум воды и треск костра.

Мы с Асланом тоже находили, чем себя занять в далёком детстве, несмотря на то, что я была девочкой и младше: мастерили плоты из подручных средств, ловили рыбу, изучали под лупой насекомых и устраивали гонки на велосипедах. Воспоминания даже сейчас кажутся мне тёплыми и живыми. Никто из нас и подумать не мог, что дачи так же часто использовались для тайных встреч любовников. И что лето семилетней давности было там самым последним.

До того как Дина переехала к нам, Аслан перестал со мной разговаривать — он не отвечал на звонки и сообщения. Не приезжал на общую точку сбора. Хотя мне казалось, что он должен был стать тем единственным человеком, который бы понял меня, а я — его. Но он выбрал другую тактику: жестокую и беспощадную, особенно после того, как его родители окончательно разошлись.

Дальнейшие поездки на дачу казались неправильными, поэтому отец разорвал договор с хозяином, вернул залог и попросил меня собрать все свои вещи оттуда.

В комнате накопилось много разного добра: одежда, игрушки, рисунки, книги и самодельные украшения из ниток, бисера и лент. Помню, одну я старательно плела для Аслана, но не успела подарить, потому что все мои «произведения искусства» и другие памятные вещи были разбросаны по комнате, разорваны и растоптаны, а каждая плюшевая игрушка — выпотрошена подчистую.

До сих пор помню, как сильно меня трясло во время истерики. Я испытывала разочарование, обиду и злость. Дина тоже помнит. Наверняка. Но почему-то она считает, что после всего этого можно спокойно устраивать совместные завтраки, обсуждать погоду, новости и планы на день, в то время как её сын — настоящий ублюдок и псих.

— Кажется, небо стало безоблачным, — мачеха выглядывает в окно и до последнего борется за дружелюбную атмосферу. — Можно будет сходить к бассейну, чтобы поплавать в последние летние деньки. Алин, ты как?

— Я за, — пожимаю плечами.

— А ты, Аслан? Разбавишь нашу девичью компанию?

Я стараюсь изо всех сил, чтобы не фыркнуть. Чем он может разбавить? Молчаливостью, угрюмостью или презрением ко всему женскому полу?

Нет уж, не стоит.

На лице Тахаева не появляется ни тени улыбки и отзывчивости. Как бы там ни было, но мать позаботилась о его здоровье и здоровье Карима, хотя не обязана. Лечение, связь с врачами и похороны — всё это тоже было на её плечах. И можно было бы проявить хотя бы каплю уважения. Если бы моя мама приняла попытку сблизиться — я бы простила, наверное…

— Давай как-нибудь без меня.

Аслан наверняка хочет добавить: «Как вы делали этодоменя», но удерживается и опускает взгляд в тарелку.

Странно, что только сейчас, после переезда, я вижу его так близко при дневном свете. Часть его бровей и ресниц обгорела после пожара, и они теперь растут неровно, одна ресница длиннее другой, создавая едва уловимую асимметрию. Кожа с правой стороны лица стянулась и покраснела, участок волос у виска стал короче. Это критично, но я всегда обращаю внимание на такие детали во внешности, будь то мужская или женская.

— Как хочешь, но знай — с тобой было бы веселее, — не моргая, врёт Дина.

Словно почувствовав излишнее внимание, Тахаев резко поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза. Его губы кривятся, а холодный колкий взгляд пронзает меня насквозь. Я не успеваю среагировать, и вилка выпадает из рук, звонко цокая о тарелку.

— … будет хорошо, если ты немного подтянешь Алинку по математике, правда? — заканчивает предложение Дина.

Я прослушала половину, поэтому недоумённо вскидываю брови и не могу всё связать воедино. При чем тут бассейн и математика? Мачеха цокает языком, перестаёт суетиться на кухне и садится рядом.

— Аслан будет учиться в твоём универе.

— Ясно-о, — недовольно тяну.

— Я давно просила подать документы, но у сына постоянно находились дела поважнее — последние три года он помогал отцу развивать СТО, но так как оно располагалось слишком близко к дому, то сгорело подчистую.