Неродственные связи

И снова целует живот, и мой переполненный гормонами организм требует ласки и любви.

– Ты мне веришь? Теперь-то ты мне веришь?

Сергей оказывается сверху, а его член замирает в миллиметрах входа.

– Да, – выдыхаю прежде, чем снова взлететь куда-то высоко-высоко.

– Я люблю тебя, Алиса, – шепчет, и я понимаю, что этому мужчине я готова верить бесконечно.

Глава 37 Сергей

– Сколько-сколько? – вскрикивает Алиса и пытается спрыгнуть с кушетки, но я кладу руку ей на плечо, и она затихает.

– Двое, – точно маньяк, улыбается узист – на вид примерно наш с Алисой ровесник. – Будет у вас в два раза больше счастья!

– Серёжа, ты слышишь? – нервничает Алиса, а я киваю, но так и не могу отвести взгляда от двух крошечных фасолинок, плавающих в чёрно-белом “бульоне”.

Врач ткнул в них, очертил контуры, но мне никак не удаётся рассмотреть в нечёткой картинке своих детей. Двадцать лет назад я ни на какое УЗИ с Юлькой не ходил, а тут что-то прям захотелось. Да простит меня Костик, сейчас, в сорок один, всё ощущается иначе. Острее, что ли, волнительнее. Мне, взрослому мужику, даже слезу пустить хочется, когда понимаю: через несколько месяцев в моём доме появится кричащий красный комочек с половиной моего ДНК.

Два.

– Двое? Господи, – ахает Алиса и снова предпринимает попытку побега. Вот же беспокойная натура.

Перевожу на неё взгляд, а она бледная и испуганная. Кусает пухлые губы и между бровей тревожная складка. Она взглядом будто бы извиняется передо мной, и хочется стукнуться головой о стену.

Женщины. Мне точно никогда их не понять, но я действительно люблю Алису, и это самое главное сейчас.

– Как они, доктор? – спрашиваю, а горло странно саднит и будто распухает. Ощущения, как при ангине, но только причина приятнее.

Глажу Алису по плечу, а узист рассматривает что-то на экране, колдует над своим чудо-аппаратом и уверяет, что всё с детьми хорошо.

– Пол на данном этапе определить с высокой гарантией не получится, через несколько недель будет ясно. Но, – взмахивает рукой и прищуривается, внимательно глядя на экран: – почти уверен, что мальчики.

Ха! Так я и знал!

– Два пацана! – восклицает Алиса и хватается за мою руку.

Слегка увеличившийся живот густо смазан липким гелем, по которому чужой мужчина водит прибором. Да-да, я вменяемый взрослый человек, не ревнивец там какой-то идиотский, но аж скулы болят, стоит представить, что кто-то может притронуться к моей женщине.

Так, стоп, не о том думаешь.

– Серёжа, мы же справимся? – у Алисы такие огромные глазищи сейчас, а блестящие тёмные волосы красиво обрамляют бледное лицо, что я не сдерживаюсь: наклоняюсь ниже, целую её в кончик носа и тихо, чтобы слышала только она одна, обещаю, что у нас абсолютно всё будет хорошо. И даже лучше.

И хоть мне самому до чёртиков страшно, не позволяю себе показать этого.

Через время нам отдают кипу бумажек, Алиса скоренько бежит в сторону кабинета своего врача – лучшего в городе – и уже через полчаса мы выходим из здания частной клиники. В ней лежала когда-то Маша – вроде бы, совсем недавно, а кажется, что миллион лет назад.

– Алиса, надо говорить детям, нельзя больше тянуть, – вздыхаю, а она на этот раз не спорит, а лишь кивает. – Умница.

– Думаешь, они обрадуются? – спрашивает, а я распахиваю перед ней дверцу машины. – Но с другой стороны… младенцы же во мне не рассосутся, так что рано или поздно всё равно пришлось бы сказать.

Она сама себя уговаривает, хотя вижу: новость о близнецах в её животе стала оглушительным шоком. Для нас обоих, признаться честно. Я и об одном младенце не мечтал – мне как-то всегда Костика для счастья хватало, – но чтобы двое…

Но это радость, иначе назвать своё состояние не могу. Пусть и с ощутимыми нотками растерянности. Но справимся, куда мы денемся? У нас вон, сколько хороших людей рядом.

Я выбираю модное кафе в самом центре – недалеко от главного корпуса универа, в котором учатся наши старшие дети. Старшие, а ещё недавно были единственными. Какая странная у нас всех судьба, причудливая.

– Они скоро будут, – говорю, поглядывая на часы, а Алиса нервно ёрзает в мягком ярко-жёлтом кресле, крепко цепляясь за продолговатые ручки. Аж костяшки белеют. – Пить что-то будешь?

– Безалкогольный глинтвейн, – жмурится от предвкушения и даже нижнюю губу облизывает. – И ещё я бифштекс хочу. Вот этот, с зелёным горошком и грибным соусом!

– Судя по твоим вкусам, нам придётся парням не грудь давать, а сырую баранью ногу, – смеюсь, а Алиса хлопает меня ладошкой по плечу, притворно возмущаясь.

– Может быть, всё-таки девочки? – предполагает, а я отрицательно качаю головой.

– Не-а. Во-первых, от мужчин в нашей семье рожают только мальчиков, карма у нас такая, Измайловская. А во-вторых, это будут какие-то очень кровожадные девочки. Да и чем мальчики хуже, я не понимаю?

Шутливо хмурюсь, якобы требую серьёзного ответа, а Алиса смеётся.

– Нет, девочка у меня уже была, теперь можно и мальчика воспитать, – и слегка поникнув, добавляет тихо: – Господи, двое… до сих пор поверить не могу. В голове не укладывается!

Словно у меня укладывается.