Нерон

Однажды приняв этот поворот, император продолжал покровительствовать в том же духе артистическим и спортивным соревнованиям. Другое состязание было проведено в 63 и 64 годах по случаю большого праздника, отмечающегося каждые четыре года в Неаполе. Нерон впервые выступил на общественной сцене. До сих пор он лишь пробовал себя за стенами своего владения. Начиная с весны 65 года и до предусмотренной даты в октябре, Нерон организовал второй тур пятилетних игр. Они очень отличались от прежних соревнований, проведенных спустя некоторое время после заговора Пизона. Не рассчитывая на участие императора, [130] сенат присудил ему заранее венок за красноречие и пение. Нерон, однако, им отказал и в сопровождении свиты преторианцев, августиан и придворных поднялся на сцену, впервые в истории Рима. Он читал стихи, играл на кифаре и исполнял многочисленные роли в различных трагедиях, придерживаясь правил соревнований. Консул Кливий Руф объявлял его выступления.

Императорская пропаганда работала по этому случаю активнее, чем всегда. Так, приезжавшим в Рим провинциалам предлагались места на трибунах. Ораторы и поэты прославляли императора в своих панегириках. В связи с событием в Риме и Лионе были выпущены монеты: на лицевой стороне изображен Нерон в лавровом венке, а обратная сторона представляла собой вазу и гирлянду с надписью: «Пятилетние соревнования в Риме».

Визит Тиридата, путешествие в Грецию и триумф 68 года стали поводом для проведения еще более пышных игр и спектаклей, в которых Нерон с энтузиазмом принимал участие. Воспользуемся случаем, чтобы уточнить некоторые детали. Скажем прямо, что эти представления — уже сами по себе символ правления Нерона. Вспоминают, Светоний однажды употребил слово «агон», одно из слов, которым располагает латинский язык, чтобы описывать эти игры и бои. Слово это греческого происхождения, и Светоний употребляет его только в биографии Нерона. [131] Это не случайно, лексика также свидетельствует о греко-восточном духе эпохи Нерона.

Золотой дом

В 64 году, после пожара в Вечном городе, римляне увидели новый императорский дворец, который отныне заменит старый, — Золотой дом. Нерон сменил стратегию, он должен изменить и жилье.

Перед вестибюлем дома, — свидетельствует Светоний, оставивший нам это описание, — была установлена колоссальная статуя Нерона, высотой около 35 метров, между частями дворца тянулись портики по три ряда колонн длиной в римскую милю (около полутора километров): внутри был огромный пруд с домами, построенными по берегам, а дальше простирались пашни, пастбища, леса и виноградники, на них множество домашних животных и диких зверей. В основном здании все было покрыто золотом, украшено драгоценными камнями и жемчужными раковинами, в обеденных залах потолки были произведением искусства, с поворотными плитами из слоновой кости и отверстиями, чтобы рассыпать цветы и окуривать благовониями. Главный зал для пиршеств был круглый и вращался днем и ночью, отражая движения небосвода. В термах текла морская и серная вода. Гигантские работы по возведению огромного архитектурного [132] ансамбля, занявшего большую часть города, должны были начаться сразу же после пожара, в 64 году. Это строительство никогда не было окончено. Архитекторы Север и Целор, скорее всего, римляне по происхождению, использовали все свое воображение и возможности относительно технологии того времени. Классическая гармония коснулась изогнутых и угловых линий. Изящные фрески, покрывающие стены зданий, были выполнены под руководством художника большого таланта, знаменитого Фабула, или Фамула. Возможно, впрочем, что кто-то еще из художников участвовал в создании этих фресок. Чудеса, описанные Светонием, не оставляют никакого сомнения о находчивости, с которой зарекомендовали себя их конструкторы; сложные механизмы, новая структура, своды в виде арок, незнакомые материалы — определенный сорт бетона, скрепленного прочным, неразрушаемым раствором, используемым для облицовки туфа или кирпичей, — это строительство было вызовом природе.

Архитектурный комплекс представляет топографическое самостоятельное единство в центре Рима: Палантин, часть Эсквилина и Целий, долина, которая разделяет три холма и где позднее появится амфитеатр Флавиев — Колизей. Общая площадь ансамбля в три раза больше, чем площадь садов Ватикана и собора святого Петра. Городская роскошь и сельская природа гармонично дополняли друг друга. [133]