Нерон, или Актер на троне

Глава восемнадцатая. «Превосходная мать»

– Танцовщицы! Пусть войдут танцовщицы!

В своем длинном прозрачном одеянии Агриппина была похожа на привидение. Она металась по коридору дворца, ведущему к спальне императора. Послышался шум, гам, звон колокольчиков. Ватага полуобнаженных девушек показалась в широком проходе.

Они бежали навстречу императрице, смеясь и пританцовывая на ходу. Их наряд ограничивался кожаными повязками, пестрыми лентами и яркими ожерельями, которые сверкали и переливались в свете факелов, пылавших на стенах.

Кивком головы Агриппина указала на тяжелую портьеру, закрывавшую вход в императорскую опочивальню. В том, что Клавдий ночью позвал к себе комедиантов, ничего необычного не было. Старый император, страдавший бессонницей, нередко развлекался таким образом.

В тот вечер, однако, он пребывал в каком–то странном оцепенении. Неподвижно полулежал на кровати в глубине комнаты, так что свет не падал на его лицо, и безучастно взирал на расположившихся вдоль стены музыкантов. Возбуждающие телодвижения танцовщиц на этот раз не вызывали у него интереса. И сколько бы девушки ни старались, погруженный в полумрак император все равно остался бы нем и равнодушен. В ту ночь, 12 октября 54 года, его уже никто не смог бы расшевелить, потому что он был мертв.

Агриппина, уже давно решившаяся на преступление, воспользовалась тем, что Нарцисс, ни на шаг не отходивший от Клавдия, занемог и отправился лечиться целебными водами в Синуессу. Момент для осуществления задуманного был самый подходящий. Оставалось лишь решить, как сделать это. Обдумав все возможности, она остановила свой выбор на яде. Но это должен быть особый яд, действующий незаметно и не слишком быстро, чтобы ни у кого не могло возникнуть подозрения в преднамеренном убийстве. Смерть должна выглядеть совершенно естественной. Но если его действие будет чересчур медленным, это может встревожить самого Клавдия, поэтому нужен был такой яд, который привел бы сначала к помутнению рассудка и лишь потом к смерти.

Для изготовления снадобья императрица обратилась к поднаторевшей в этих делах галльской колдунье Локусте, недавно осужденной за сходное преступление. Через несколько дней требуемый яд был у Агриппины, оставалось дать его Клавдию. Для этого был выбран евнух Галот, в обязанности которого входило прислуживать императору за столом – главным образом, проверять предназначенные для него кушанья и напитки.

Отраву доложили в грибы – любимое лакомство Клавдия. Это блюдо Галот подал императору, сделав вид, что предварительно уже снял с него пробу. Клавдий с присущей ему рассеянностью съел все, что перед ним поставили. Вскоре он почувствовал боль в желудке и позывы к рвоте. Так как Клавдий славился своей невоздержанностью в еде, никто не всполошился. Окружающие сочли, что это результат обычного опьянения: в тот раз император как всегда пил много вина.

Агриппина, предвидевшая такой ход событий, обратилась за помощью к находившемуся рядом врачу Ксенофонту. Тот, уже не раз помогавший императору в подобных случаях, попросил его открыть рот и привычным движением, якобы затем, чтобы вызвать рвоту, ввел ему в горло перо, заранее смазанное быстродействующим ядом. У старика тотчас отнялся язык и помутилось сознание. Но когда его переносили в спальню и обкладывали припарками и подушками, жизнь в нем еще теплилась.

Слух о внезапной болезни императора быстро распространился по городу. Срочно собрались сенаторы. Консулы и жрецы возносили молитвы за спасение принцепса.

Притворившись убитой горем, Агриппина прежде всего изолировала Британника, Октавию и Антонию, не давая им выйти из их покоев. Ко всем дверям, как бы для того, чтобы не тревожить заболевшего императора, была приставлена стража.

Время от времени Агриппина выходила из дворца и объявляла собравшимся, что состояние Клавдия улучшается. Для правдоподобия в опочивальню уже мертвого мужа она призвала танцовщиц, чтобы нехитрой уловкой рассеять сомнения тех, у кого таковые еще имелись.

Агриппина тянула время. Она ждала, когда все будет обеспечено для преемника Клавдия. Для того, чтобы императорская власть была закреплена за ее сыном Нероном, надо было принять соответствующие меры. Всем этим занимались Паллант, Бурр, Сенека и другие доверенные лица. Необходимо было решить, как поступить с завещанием Клавдия. Остановились на том, что оглашать его не следует. На решение этих и других связанных с престолонаследием дел ушла вся ночь и все утро.

Наконец, в полдень 13 октября двери дворца на Палатинском холме широко распахнулись, и Нерон, сопровождаемый Бурром, вышел к дежурившим в тот день гвардейцам. Бурр отдал солдатам приказ приветствовать нового императора. Некоторые из воинов были в нерешительности, недоумевая, где же Британник. Но не осмеливаясь спросить об этом, стали выкрикивать поздравления застывшему на ступеньках дворца сыну Агриппины.