Нерон. Император Рима

Такое поведение Калигулы имело поразительное воздействие на его сестру Агриппину: она сделалась крайне и даже преувеличенно добропорядочной. Она осуждала не только безнравственную жизнь своего брата, но и само его представление о своей власти. В своем понимании идеи императорской власти Калигула основывался на власти греческих фараонов Египта, считая себя как императора наследственным фараоном. Он привнес в атмосферу императорского двора восточную роскошь, распутство и безумный личный деспотизм, заставлявшие республику выглядеть как призрак полузабытой мечты.

Все слуги во дворце были египтянами, а его фаворит, вольноотпущенник Геликон, – родом из Александрии. Калигула запретил ежегодные празднования победы под Актиумом, где Август разбил войско Антония и Клеопатры. Он превратил поклонение египетской богине Изиды в один из официальных культов Рима и учредил ежегодный праздник в ее честь, что было полной противоположностью поведения Тиберия, который повелел уничтожить все храмы Изиды в Риме. Свои отношения с Друзиллой Калигула оправдывал тем, что фараоны Египта женились на своих сестрах. Незадолго до ее смерти он провозгласил ее наследницей империи, поскольку, согласно египетской матриархальной системе, корона и вся собственность передавались по женской линии. Большое значение, которое он придавал своей божественной природе, тоже было результатом египетского влияния, поскольку к фараонам относились как к живым богам, и, возможно, фальшивая борода, которую он использовал, когда наряжался богом, казалась Калигуле той самой священной заплетенной бородой, которую прицепляли к своим подбородкам египетские фараоны-боги.

Внедрение этих иностранных идей вызывало крайнее недовольство старомодных римских патрициев, и Агриппина с мужем теперь тоже перешли к традиционализму. Но, сделав это, они были обязаны объявить себя блюстителями морали и в своей домашней жизни, поскольку эта добродетель старых римлян была неотделима от концепции социального консерватизма, гражданственности и патриотизма.

Калигула, со своей стороны, имел определенную поддержку со стороны более молодой и светской страты римского общества, поскольку, каким бы тираном и извращенцем он ни был, он поощрял развлечения, фривольность и роскошь, которые старался подавлять Август. Калигула хотел сделать из Рима Александрию с ее лихорадочными днями и щедрыми на утехи ночами, и в этом отношении «гламурное общество» было умом и сердцем на его стороне. Тиберий при всем его деспотизме был целиком и полностью римлянин, как до него Август, и даже отказывался употреблять в разговоре греческие и другие иностранные слова там, где можно было обойтись одной латынью. Но теперь консервативные лидеры общества, традиционалисты оказались на обочине. Светская молодежь закусила удила и бросилась прожигать жизнь вслед за молодым императором, на убийственные выходки которого она была готова смотреть сквозь пальцы при условии, что он, согласно экстравагантному духу времени, придаст Риму налет греческого гламура и веселья, рожденного той ночной жизнью, которой препятствовал Август.

Таким образом, безнравственная Агриппина и ее необузданный муж – но особенно Агриппина – стали опорой старой школы, придерживавшейся суровости, чистоты и консерватизма традиционного Рима.

Возможно, отчасти такому перерождению Агриппины мог способствовать новый опыт материнства. А может, те безграничные амбиции, которые Тацит считал основным мотивом всех ее действий, стали причиной того, что она связала свою судьбу с этой достойной, хотя и несколько узколобой частью общества в надежде, что волна народного энтузиазма вознесет на императорский трон ее саму и ее мужа. В конце концов, Гней был внуком сестры Августа Октавии, в его венах текла кровь Юлиев, и аристократическая партия могла видеть в нем возможного императора.

Калигула так или иначе сознавал, что их новая позиция представляет для него определенную опасность, и осенью 37 года внезапно, как змея, почувствовавшая угрозу, расправился с ними. Гнея он отправил в тюрьму по обвинению в предательстве, а Агриппину – в изгнание на остров Понца, расположенный в 50 милях от побережья Кампании. Другая его сестра, Юлия Ливилла, которая, как ему показалось, была замешана в заговоре против него, тоже была изгнана.

Помимо этого, обеих сестер обвинили в неподобающей связи с красивым сицилийским коннозаводчиком Софонием Тигеллином, и этот человек, о котором мы еще будем говорить, тоже был изгнан. После этого Калигула предал смерти своего кузена Эмилия Лепида, который, видимо, время от времени по-прежнему был любовником Агриппины до того, как наступило ее демонстративное преображение.