Нерон

Любовь Нерона к театру неожиданно помогла ему избрать весьма необычную форму покушения. Однажды в театре ему довелось увидеть корабль, который сам распадался на части, освобождая посаженных в трюм зверей, а затем мог быть собран вновь и казался по-прежнему крепким.[69] Сопутствовавший Нерону на этом спектакле либертин Аникет, некогда воспитатель юного цезаря, а ныне префект Мизенского флота, немедленно решил взять на вооружение эту оригинальную механику. Он уже был посвящен в план Нерона о немедленном устранении Агриппины. С ним и некоторыми другими ближайшими к нему людьми Нерон советовался и ранее о способе убийства, но никакого конкретного решения пока не было принято, поскольку не был изыскан такой способ, который бы позволил и от Агриппины избавиться, и на самого Нерона не бросить тени матереубийства. Отравление выглядело невозможным из-за предупредительных мер августы-матери, а простое убийство всенепременно пало бы на Нерона. Неудачной оказалась и попытка избавиться от Агриппины путем подстроенного «несчастного случая» во дворце. По приказу Нерона над постелью императрицы должен был быть устроен специальный потолок. Машина должна была освободить потолок из пазов, чтобы он обрушился на спящую. Однако удержать этот замысел в тайне Нерону и его сообщникам не удалось, и от него пришлось отказаться. Идея обрушающегося вдруг потолка, однако, не была забыта. Зрелище распадающегося корабля подсказало новую возможность использования прежнего замысла.

Вдохновленный, как никогда, своевременным театральным действом, Аникет уверенно заявил Нерону, что он может сделать на настоящем корабле подобное устройство, дабы, выйдя в море, он распался на части и Агриппина утонула. Главным же здесь представлялось то, что в случае гибели матери принцепса в кораблекрушении, каковое само по себе не было ничем слишком удивительным, никому бы в голову не пришло винить в случившейся трагедии Нерона. Вините ветер, морские волны, но не смейте порочить скорбящего сына, повелевшего воздвигнуть в память о безвременно ушедшей матери храм и жертвенники!

Решение о строительстве корабля-убийцы было принято немедленно. Нерон тем временем, дабы Агриппина ничего не заподозрила, повелел окружить ее всемерной заботой и вниманием. Убийство решено было осуществить подальше от Рима, в Кампании — области к югу от столицы, на морском побережье, где Нерон в Байах собирался отметить праздник Квинкватрий, отмечавшийся с 19 по 23 марта. Несколько лет назад он в праздник Сатурналий принял решение об убийстве Британника. Теперь Квинкватрии, праздник в честь богини Минервы, должен был быть ознаменован еще более чудовищным преступлением — матереубийством. Праздник этот Нерон имел все основания считать своим, ибо его любимые занятия — поэзия, игра на кифаре — пользовались покровительством богини Минервы.

Римская богиня Минерва, дочь Юпитера, традиционно отождествляемая с греческой Афиной, заметно отличалась от славной дочери Зевса. Если Афина Паллада была богиней мудрости и знания, защитницей городов, непобедимой воительницей, богиней мудро ведомой войны (Арес был богом войны, ведомой безумно), то римская Минерва, подобно Афине, покровительствовавшая городам, освящала исключительно мирные занятия их жителей. Потому-то Нерон, бывший поэтом и музыкантом-кифаредом, полагал себя под покровительством Минервы в эти дни.

Квинкватрии праздновались во второй половине марта и продолжались пять дней. Начинались они с жертвоприношений богине — лепешек, меда и масла. Если в это время были военные действия, то в дни начала Квинкватрий они прерывались. Но не все празднество было столь мирным и бескровным. Его продолжали гладиаторские игры. Заканчивались Квинкватрии специальным жертвоприношением Минерве.

Конечно, едва ли Нерон специально совместил праздник Минервы и план убийства Агриппины. Праздник прежде всего оказался для него удобным временем для осуществления давно задуманного намерения. Но получилось воистину жуткое сочетание: император-поэт посвятил праздник богини, покровительницы поэтов, самому чудовищному преступлению, какое только может совершить человек, — матереубийству.

Известия о том, как встретились в последний раз мать и сын, у римских историков расходятся. Тацит сообщает, что прибыла Агриппина в Байи на конных носилках, кем-то предупрежденная об опасности морского путешествия на корабле, предоставленном ей Нероном.[70] Согласно Светонию, она прибыла на пир к сыну на своей галере, но во время пира люди Нерона специально повредили корабль Агриппины как бы при случайном столкновении, что и дало возможность предоставить ей на обратный путь другой, тот самый, искусно построенный корабль.[71] А Дион Кассий пишет, что Нерон вместе с матерью приплыл на побережье Кампании на том самом специально выстроенном корабле, роскошное убранство которого (и безопасная первая поездка) должны были внушить Агриппине желание всегда пользоваться этим судном.[72]