Нерождённый 6

Он подходит, наклоняется, пробует поднять тело друга, получает шигиру в сердце и медленно оседает, разглядывая голубое небо, которое видит в последний раз.

Рядом появляется тень, я хочу снова ударить, снова найти сердце врага, но к счастью, не делаю этого.

Девушка! Хватает меня за руку и тащит.

— Ну, давай же! Какой же ты тяжелый! — она тянет меня за собой, тянет к распахнутой двери ведущей во внутренние помещения. — Не лежи здесь! Они снова будут стрелять! Снова придут за тобой!

Она затаскивает меня внутрь, захлопывает дверь и садится на пол, приваливаясь спиной к ней, словно желая удержать. Садится и тяжело дыша с ужасом смотрит на кровавый дыры на моей груди.

Она зря волнуется — пули пробили защиту, пробили кожу, зацепили ребра… и всё. Ничего опасного. В любом случае, у меня четыре жизни, если нужно — я могу пожертвовать одной.

Стараясь не стонать, расстёгиваю сумку, пишу талисман лечения и леплю себе на грудь. Ну, и рисую внутри себя формулу лечения — этого должно хватить.

Затем разглядываю ту, кто притащила меня сюда…

Тёмные брючки облегающие стройные ноги, белая блузка с большим вырезом, за которым соблазнительно прячется тугая грудь и рыжие волосы до плеч.

Очень милая девушка.

— Как тебя зовут? — спрашиваю первым делом. Разговаривать с человеком не зная его имени — неправильно. Тем более, с человеком, который старается тебя спасти.

— Лера, — она неожиданно смущается. Поправляет волосы упавшие на лоб и застёгивает верхнюю пуговицу блузки, которая расстегнувшись, почти открыла её грудь. Нет, не надо было застегивать, пусть бы всё оставалось как есть — мне нравилось.

— А меня Керо, — представляюсь я в ответ. — Что случилось, Лера? Что случилось с этим городом, там внизу?!

Имя непривычное, я даже мысленно произношу его по слогам — Ле-ра.

— Я не знаю, — её личико становится грустным. — Никто не знает. Две недели назад началось что-то непонятное… совсем непонятное. Как будто весь мир за окраинами Москвы стал медленно исчезать… весь нормальный мир. Он как будто тихо таял, а вместо него остались одни камни, и говорят — какие то страшные звери там, за окраинами. Туда никто не выходит, все боятся… и многие улетели из города, сразу как только началось, когда еще можно было улететь. Улетали и уезжали, пока еще мир вокруг не пропал, не сменился этим ужасом. Но большинство осталось. И те, кто остался — теперь подчиняются военным.

— Да, здесь все теперь подчиняются военным, — совсем мрачно заканчивает Лера. — И именно они чуть не застрелили тебя.

— Две недели? — я пытаюсь осознать, пытаюсь понять, что произошло. Этот город медленно проявился из своего прошлого… представляю, какой ужас испытали его жители, когда увидели пустоши и весь ад, который на них творится.

— Я прячусь здесь все эти две недели, — говорит Лера, а потом ненадолго затихает, прислушиваясь к далёким выстрелам снаружи. — И две недели ты лежал там… я думала ты мёртвый… а потом, сегодня, сейчас — ты встал. Это было страшно.

Две недели?! Приступ длился две недели?! За две недели в Альянсе могло произойти так много всего… может быть, и Аой уже мертва — вдруг Ри решила, что я нарушил слово, что пропал, убежал. И Семья… что с ней сейчас? Сколько удачных охот они провели? Сколько там черепов уже на шеях Охотников Ода? Они, наверное, решили, что Иниро мёртв, давно уже мёртв.

Безумие. Просто безумие.

— Лучше не высовываться, — переходя на шёпот говорит Лера. — Вертолёты повсюду.

— Вертолёты? Что такое вертолёты? — удивляюсь я незнакомому слову.

Она делает большие глаза.

— Это такая штука, которая стреляла в тебя… и чуть не убила. Ты никогда не видел вертолётов?

Я не отвечаю.

Встаю, и забыв об осторожности выхожу наружу, разглядывая город внизу под нами.

— Что происходит И-себа?! Что, ко всем адским чертям, здесь происходит?! — спрашиваю я.

— Я не знаю, — его голос кажется растерянным. — Что-то сломалось. Этот город… Москва… он словно возвращается. Возвращается из прошлого, целым и невредимым. Аномалия… я долго следил за ней, я думал — обойдётся. Не обошлось. Может быть, виноват я… может быть, мне не стоило играть в игры со временем.

Я вспоминаю слова Варго о том, что совсем скоро руины Мо преподнесут всем такой адский сюрприз, что мало не покажется. Я не помню точных слов, он говорил примерно это.

И-себа сказал — он виноват. А что если виноват я? Я меняю этот мир и это время. Или я проклятый еще до рождения?!

— Я приношу этому миру несчастья, — говорю я. — Я никого не смог спасти. А теперь еще и Рэйден с её кристальными воинами… ты ведь слышал наш разговор с ней? Всё безнадёжно. Я мог бы остановить Ода, даже Кхарон, но что делать с Рэйден — я не знаю. Она слишком умна, слишком ловка… и она совсем скоро научится управлять армией судного дня.

Наступает тишина. Такая долгая, что мне начинает казаться, что И-себа ушёл. Исчез. Может быть, даже навсегда.

Я вдруг осознаю, что из тридцати дней отведенного мне срока, осталась лишь половина. Две недели?! За две недели очистить Альянс от Ода и прогнать Кхарон?!

Невозможно! А значит — Аой умрёт, как умерли и все те, в Небесном Утёсе.