Нерожденный. Жизнь и учение мастера дзэн Банкэя

Будучи еще молодым человеком, Банкэй провел почти целый год, обучаясь дзэн у мастера Дося в храме Софукудзи в Нагасаки.[183] Среди его соучеников были монах школы Сото-дзэн Гэнко и монах школы Обаку-дзэн Эгоку.[184] Эти монахи, наряду с Банкэем, были помощниками Дося. Когда Дося преподнес Банкэю стихотворение, подтверждающее его просветление,[185] это вызвало в общине некоторое волнение. Все повторяли строки этого стихотворения. Несколько лет спустя, после того как Дося вернулся в Китай, Гэнко и Эгоку, сами уже бывшие мастерами дзэн, занялись составлением сборника высказываний Дося. Гэнко прислал одного монаха в храм Кориндзи в Эдо, чтобы спросить Банкэя, позволит ли он включить в этот сборник стихотворение, которое сочинил для него Дося.

— Поступайте как знаете, — сказал Банкэй. — Воспользуйтесь им, если вы этого хотите.

Позже, когда Гэнко опубликовал свое сочинение под названием «Докуан докудо сю»,[186] он прислал один экземпляр Банкэю, но Банкэй ничем не ответил на этот подарок. Прошло несколько месяцев. Гэнко прислал к Банкэю гонца с тем, чтобы выяснить, почему он молчит.

— Передай Гэнко, — сказал Банкэй, — что он может принять мое молчание как удар моего посоха.

Мастер дзэн Докуан Гэнко из храма Кёдзандзи был в то время широко известен как буддийский наставник великой учености. Люди недоумевали, почему Банкэй так ответил ему.

Я считаю, что невозможно полностью понять смысл фразы, сказанной таким учителем, как Банкэй, ибо в его словах сокрыт поистине могущий ввести в заблуждение смысл.

65

В великом зимнем затворе 1690 года в Рюмондзи принимали участие тринадцать сотен монахов из всех школ буддизма. Всего же на затворе присутствовали пять или шесть тысяч мужчин и женщин из всех сословий и разрядов буддийской сангхи. Банкэй часто восходил на трон Дхармы для произнесения проповедей. Его окружало великое множество людей. Вопросы сыпались на него со всех сторон, как дождь стрел. Он отвечал на них один за другим и слова исходили из его рта быстро, как эхо. После пяти или шести подобных собраний, Банкэй попросил людей прекратить вопросы.

— Когда вы задаете мне столько вопросов, мне приходится на каждый из них давать по возможности простой ответ. Я не могу ответить на вопросы всех людей, присутствующих здесь. Поэтому помолчите и выслушайте то, что я скажу. Сколько бы ни было у вас сомнений и неопределенностей, все они исчезнут сами собой.

Когда прекратились вопросы, Банкэй, говоря с предельной искренностью и вниманием, начал проповедовать великому собранию свое учение о Нерожденном.

С этого времени Банкэй, сопровождаемый одним или двумя помощниками, стал каждый вечер обходить все залы для медитации. В пределах храма были подготовлены пятнадцать залов для медитации. В одном из них Банкэй разрешил ученикам приходить к нему на вечерние беседы. Для того чтобы ободрить их, он сказал:

— Вы можете приходить ко мне и рассказывать мне о том, что вас беспокоит. Что бы это ни было, не сомневайтесь, можете ли вы спросить меня об этом. Найти настоящего учителя очень трудно. Вы можете обуться в железные сандалии и обойти всю страну. Вы можете даже отправиться в Китай или в Индию. Вы можете совершить тысячу путешествий в тысячу разных стран, но вы не найдете другого человека, который мог бы дать вам то же учение, что я преподношу вам. Поэтому не сомневайтесь. Примите его и практикуйте!

Все присутствующие почувствовали исключительное почтение к Банкэю. Ни один из них никогда не забывал полученное учение. Как жаль, что никто не записал все чудесные золотые слова, произнесенные мастером.

66

Банкэй произносил проповедь в Кориндзи. Некий монах, пришедший в этот храм побеседовать с Банкэем, все внимательно выслушал, а затем сказал:

— В целом я согласен с тем, что вы говорите. Мне также не составляет каких-либо сложностей принять мысль о том, что Амида существует в нашем теле. Но разве не является приспособленной к низшему пониманию формой учения (упая)[187] содержащееся в сутрах утверждение о том, что Чистая Земля находится за тысячу миллионов земель Будды отсюда на Запад?

— Нет, — ответил Банкэй.

— Тогда я не понимаю, что Вы имеете в виду, — сказал монах.

— Это непосредственное высказывание истины, проповедуемой для спасения заблуждающихся существ, — ответил Банкэй.

67

Однажды, когда Банкэй был в храме Кориндзи в Эдо, некий монах одной из эзотерических школ буддизма нанес ему визит и остался послушать его проповедь. Когда Банкэй объяснял собранию, что гнев обращает их в сражающихся демонов-асуров, а неведение — в животных, и что все это неизбежная истина, этот монах сказал:

— То, что Вы только что сказали, противоречит основополагающей буддийской идее о Дхармовом

Теле Будды.

— Как это? — сказал Банкэй.

— В одной из глав «Махавайрочана-сутры"[188] сказано, что исполненная страстей, гнева и неведения природа человека и есть, в сущности, природа будды.

— Так, значит, этим ты сейчас и занимаешься? — сказал Банкэй.

Монах безмолвствовал.

71

Некий монах сказал: