Нерсиаль (СИ)

На несколько минут я просто потерял дар речи, пытаясь осознать: действительно ли сейчас стою здесь: в этом безумном мире какого-то чокнутого?

На оценку хозяина выкрались изменения. Уже достаточно долго я бегаю без одежды по лесу, хотя вовсе не считаю себя эксгибиционистом, но и дискомфорта почему-то не испытываю. Хотя, что куда важней, обычно, не играя никакую роль, я прозябаю в скуке и унынии, давлении того груза, что собственнолично взвалил на спину, а нынче… Наоборот, всё вокруг было жутко интересным, а мелкий писклявый пакостник услужливо водил от одной достопримечательности к другой. Если в начале я побаивался любого танцующего цветочка, то теперь наслаждался каждым мгновением этого прекрасного мира. Этого?

— Верно… мой мир не здесь, — я покрутил перед глазами оружие, с которым свыкся за столь короткий промежуток времени. Оно единственное, что ощущается, как нечто реальное.

Необыкновенный меч продолжал манить простыми, но надёжными формами, в которых даже мои дилетантские познания могли разобрать добротное орудие убийства, и сверканием, хоть и потрепанной, но не дающей оторвать от себя глаз стали. — Почему стоило произнести твоё имя, пришедшее из шелеста листьев, как я оказался здесь? Что это за место? Почему я чувствую, словно… вернулся домой?

Я никогда не испытывал ничего подобного. Маленькие, но глубоко засевшие тепло и радость, обрамлённые уверенностью, пропитывали всё больше клеток новоприобретённого тела, разносясь в крови безумным фейерверком переполняющих сердце желаний. Всегда считал, что мир ограничен и скучен, в нём нечего хотеть. Но если всё, что вокруг меня — правда, то… я должен разобраться в этих чувствах. Возможно ли, что тут кроется заржавевший ключ к без конца протираемому замку отгадки?

Тогда я впервые увидел, как в воображении натягивается тонкая золотая нить, она тысячами клубков связывала весь необъятный мир вопросов…

Не успев поразмыслить над возникшими образами, как… как по щеке кто-то ударил с богатырской силой! Меня, словно куклу, пригвоздило к рядом стоящему дереву нецензурных размеров. Боли практически не было, словно я под завязку напичкан анестетиком.

— Святые сверхзвуковые бабочки, что за силища!?

Не секундой позже, как сразу, меня будто бы нанизали на сотню ледяных пик! Вокруг никакого, кроме мохнатика, но и тот топтался на месте с растерянным видом, пока не исчез в неизвестном направлении. Ещё не успевшим раствориться в потоках боли зрением, я успел заметить под другим углом пламя в дали волшебного леса. Всепожирающий огонь разъярённым чудовищем метался вдалеке, грозя захватить всё сущие. Показалось или напоследок привиделся пронизывающий взор глаз, рыщущих цепными псами, обратившимися в алые молнии?

— Какого… моё тело!

Шлёп! Второй лещ не заставил себя ждать, осенив новой порцией искр в глазах, готовящихся вылезти из орбит. Я услышал смутно узнаваемые голоса…

— Несите аптечку!

— Лен, плесни ещё воды, кажется, он скоро оклемается!

— Что с Кеем!?

— Ну же, Дефтер, очнись!

Мир снова закрутился, будто под кривой линзой изогнулся и понесся вспять, обратно в темноту…

Глава 2 Очнуться и Забыть

— Не мешайтесь…

— Кей, что с тобой!?

— Почему его лицо…

— Смотрите, он почти очнулся!

Все как в тумане, щёки щиплет, в глазах мелькает какой-то свет, чьи-то силуэты надо мной… я сплю?

— Пустите… — мои губы что-то произносят. Но я не могу понять…

— Дайте мне… — я ведь не собирался ничего говорить…

— …жить…

«Это говорю не я!»

Свет снова погас, куда-то проваливаюсь…

«Но я хотел бы так сказать»

— Какого шмеля?! — вскрикнул я вместе с резким подъёмом в положение сидя. — Кха-кха-кха!

— Тихо, тихо, — со знанием дела успокаивал знакомый голос. — Вот, выпей.

Едва разлепив глаза, я уловил взглядом емкость с, предположительно, жизненно важной влагой. Забрав её из чьих-то морщинистых рук, я жадно припал к источнику.

— Фу-у! — немного открывшиеся глаза единовременно распахнулись до физических пределов от принятия неизбежности пытки лекарствами. — А просто воды не нашлось? Кхе-кхе!

— Это специальная лечебная настойка для провалявшихся всю ночь на земле учеников, — с нотками дружеского сарказма отвечал переставший быть безликим голос.

Его, как и самого человека, я быстро узнал. Перед мной на соседнем сидении разместился Феллиар Леронович или, среди учеников, профессор Фелл. Учитель истории был уже не молод и мог похвастаться мягкими чертами лица, набором качественных перстней, множеством морщин и добрыми глазами, а также кучей запасных очков и прекрасным гардеробом свитеров. Сейчас он был в одном из своих любимых: с счастливой мордочкой лягушонка по центру, и в тёплых джинсах в придачу. Живя и работая в окружении молодого поколения, наверное, невольно и сам будешь пытаться ему подражать.

— Ты как, Кей? — уже серьёзней спросил профессор Фелл, заглянув в загруженные мыслями глаза.

Я понемногу вспоминал недавно произошедшее, одновременно разминая затекшую шею.

— Вырубился прямо по среди ночи? — ответил я вопросом на вопрос. Тут бы ещё самому разобраться, что к чему.