Нерушимая клятва

— Прости. Я родился в Ирландии. На маленьком острове у побережья. — Голос Шея смягчился. — Родители умерли, когда я был еще грудным ребенком, меня забрал Боско и вырастил, как родного сына.

— Он твой дядя? — спросила я, внимательно наблюдая за мальчиком.

Шей кивнул.

— Брат мамы.

Это неправда, хотя неизвестно, знает ли он об этом. Я улыбнулась и жестом попросила продолжать.

— Боско занимается инвестициями. Правительственный консультант, что-то такое, я точно не знаю. У него много денег, но приходится все время переезжать с места на место. Я ни в одной школе дольше двух лет не учился. Мы жили в Европе, Азии, Мексике и в разных регионах Соединенных Штатов. Последние два года я провел в Портленде, а потом Боско увез меня в Колорадо.

— Такая жизнь попахивает одиночеством.

Шей пожал плечами.

— У меня и не было никогда друзей, по крайней мере настоящих. Я думаю, поэтому я и пристрастился к чтению. Книги стали моими компаньонами.

Он лег на бок, вытянувшись на земле.

— И поэтому я стал таким любителем походов. Я предпочитаю находиться подальше от больших скоплений людей. Мне нравится дикая природа. — Сказав это, Шей вздрогнул. — Конечно, не в те моменты, когда натыкаешься на гризли, зная, что здесь их быть не может.

Он посмотрел на меня острым взглядом, выражавшим большой интерес.

— Могу я теперь задать вопрос? Из другой области?

Я допила оставшийся в кружке кофе одним большим глотком.

— Конечно. Но имей в виду, я еще не закончила.

Шей сгруппировался, перекатился, встал на пятки и, побалансировав, выпрямился. Резкое движение заставило меня вздрогнуть. Я тоже вскочила на ноги, выронив кружку.

Когда Шей рывком сорвал с себя куртку «Норт Фейс» и стянул через голову футболку, я отступила.

— Посмотри, — сказал он, проведя рукой по груди.

— Да, красиво, ты, наверное, в спортзал ходишь, — пробормотала я, чувствуя, как закипает кровь.

Он сжал зубы.

— Да я не об этом. Ты знаешь, о чем я. Медведь порвал меня. Где же шрамы?

Он пристально смотрел на меня, я встретилась с ним взглядом.

— Одевайся, здесь слишком холодно, чтобы загорать.

Я всегда думала, что тело — мое лучшее оружие, твердое и неподатливое, словно сталь. Но в тот момент я чувствовала, что таю. Я не могла отвести глаз от его точеных плеч и того места, где бедра, на которых так ненадежно, как казалось мне, держались джинсы, переходили в треугольник торса. Форма мышц, спускавшихся от груди к животу, казалась мне совершенной.

— Ты ответишь на мой вопрос?

— Да. — Я указала на куртку, боясь подойти ближе. — Пожалуйста, оденься.

— Можешь начинать, — сказал он, отвернувшись от меня и продевая руки в рукава футболки. Когда он поднял руки, я обратила внимание на рисунок, нанесенный на его шею сзади. С того дня, когда я спасла ему жизнь, я не вспоминала о татуировке. Но она осталась на прежнем месте, странный рисунок, напоминавший грубо выгравированный крест.

Я нахмурилась. Невозможно было понять рисунок, не рассмотрев его внимательно.

— Я жду.

Он поднял лежавшую на земле куртку и надел ее. Его слова заставили меня прервать поток мыслей и вернуться туда, где мы с ним находились.

— Я вылечила тебя, — ответила я, крепко сплетая пальцы обеих рук в надежде, что это движение поможет перебороть желание дотронуться до него.

— Я знаю. — Он сделал шаг в мою сторону. — Я чувствовал, как это происходит, когда… — Шей прервал речь на полуслове и принялся с огромным интересом рассматривать мое лицо. — Когда я пил твою кровь.

Биение сердца участилось, я кивнула. Он протянул руку и взял меня за плечо. Когда он сдвинул вверх рукав куртки, а потом и рубашки и прикоснулся ко мне, под кожей началось покалывание, словно от прикосновения к оголенному проводу. Его пальцы поглаживали мое предплечье, и от этого по всему телу разбегались ручейки горячей крови.

Ощущение было знакомым и странным одновременно. Я чувствовала нервную дрожь, словно в предвкушении предстоящей охоты. С Реном желание приходило внезапно, как гнев или напряжение сил перед трудной работой. От прикосновения Шея в теле пробуждалась и разгоралась настойчивая, постоянная страсть, каждая клеточка словно раскалялась добела. Здесь не была замешана стая, господин или госпожа. Только я и этот мальчик, от рук которого начинали ныть те места на теле, которые были предназначены для другого мужчины.

— Вот здесь, — сказал он тихо, проведя рукой по тому месту, где должны были остаться следы от укуса. — У тебя тоже нет шрамов.

Он поднял глаза, и наши взгляды встретились. Пальцы его легонько поглаживали мою кожу. В течение нескольких секунд я смотрела ему прямо в глаза, потом отняла руку и опустила рукав свитера, скрыв обнаженную кожу, которая продолжала гореть.

«Тебе нельзя этого делать, Калла, — твердила я про себя, стараясь впиться в землю прямо сквозь подошвы ногтями пальцев на ногах. — Не важно, что ты чувствуешь, стоя здесь, но ты не свободна».

— На мне все очень быстро заживает, — сказала я тихо. — В моей крови содержится что-то, что способствует очень быстрому излечению. У всех Воинов так.