Нерушимые чары

— Это вовсе не похоже на меня! Когда я просил вашей руки, то, конечно, был заинтересован в этом.

— Я очень польщена, но, полагаю, это не была та «любовь с первого взгляда», которую воспевают поэты? — Помолчав, она добавила: — По-моему, Марлоу писал: «Разве кто-нибудь любил, если это не была любовь с первого взгляда?»

Маркиз, казалось, сосредоточил внимание на лошадях, и через минуту она продолжила:

— Впервые мы встретились в Альмаке, и когда мы танцевали, мне казалось, вы сердились, что теряете время с дебютанткой.

Она помнила об этом из рассказа Кэролайн и решила, что если ставит этим маркиза в затруднительное положение, то он определенно заслужил это.

Чем более она размышляла, тем больше приходила к выводу, что их нынешнее венчание было со стороны маркиза оскорбительным.

Если бы на ее месте была Кэролайн, то она была бы лишена возможности перекинуться парой слов с друзьями и по-человечески попрощаться с родителями.

«Вне всякого сомнения, он ужасный эгоист и не считается ни с кем», — сказала себе Рокуэйна.

Эта мысль ободрила ее, и он показался ей уже не таким страшным, как раньше.

Ей также пришло в голову, что Кэролайн на ее месте дрожала бы как осиновый лист.

«Мне нечего его бояться! — уговаривала себя Рокуэйна. — Если я и обманула его, то он заслужил этого! Не поверю, что он может подумать о своей жене как о женщине, которая хочет, чтобы ее любили».

Они ехали по прямому участку дороги с такой скоростью, что было трудно разговаривать.

Рокуэйне было неприятно дышать пылью, но вскоре дорога стала петлять, и фаэтон замедлил скорость. Наконец Рокуэйна решилась спросить:

— Вы до сих пор не объяснили мне, почему так срочно требуется попасть во Францию. Должно быть, у вас там какое-то дело… чрезвычайной важности?

— Именно! — коротко ответил он.

У него явно не было желания вдаваться в подробности, и Рокуэйна подумала, не касается ли это срочное дело леди с рыжими волосами и зелеными глазами.

Или, что также вполне могло быть, какой-нибудь другой леди.

Глава 5

Рокуэйна проснулась оттого, что кто-то раздвинул шторки. Она открыла глаза и никак не могла понять, где находится.

Потом она сообразила, что находится на яхте маркиза.

Когда камердинер, приставленный к ней накануне вечером, раздвинул занавеску на последнем иллюминаторе и обернулся, Рокуэйна воскликнула:

— Ой, уже утро!

— Да, миледи, вы проспали всю ночь. Рокуэйна оглядела каюту, не веря тому, что услышала.

Но тут она все вспомнила.

Казалось просто невероятным, что с того момента, когда они доехали до основной трассы, она перемолвилась с маркизом едва ли несколькими словами.

Отъехав от замка, они в течение двух часов двигались с феноменальной, на ее взгляд, скоростью, пока не подъехали к большой гостинице.

— Мы пробудем здесь ровно двенадцать минут, — сказал маркиз.

Рокуэйна ничего не ответила.

Около фаэтона ее приветствовал хозяин гостиницы, затем горничная проводила ее в комнату.

Там находилась еще одна горничная, и пока Рокуэйна умывалась, девушки почистили ее плащ и шляпку.

Рокуэйна очень спешила, но когда спустилась вниз, там она застала лишь слугу маркиза, которому было поручено обслуживать ее.

— Его милость приветствует вас, миледи, — сказал слуга, — он уже поел и пошел проверить лошадей.

Рокуэйна съела кусок жареной утки и, так как изнемогала от жажды, с удовольствием выпила бокал шампанского.

Девушке показалось, что отведенные ей двенадцать минут давно прошли, и она вышла на крыльцо. Фаэтон был запряжен другими лошадьми, а маркиз в нетерпении стоял рядом, держа вожжи.

Когда поздним вечером они доехали до окрестностей Дувра, Рокуэйна отдала должное необыкновенной организованности маркиза.

После обеда они еще дважды меняли лошадей, и на каждой почтовой станции, в течение пятиминутной передышки, ей предлагали легкую закуску и бокал шампанского.

Их путешествие как нельзя лучше соответствовало словам герцога: «Спешка, спешка!» Но Рокуэйна не возражала. Она понимала, что, пока обман не раскрыт, каждая минута этой «спешки» означает все большую безопасность для Патрика и Кэролайн.

Когда наконец приехали в Дуврскую гавань, Рокуэйна увидела у пирса роскошную яхту маркиза, которая оказалась гораздо больше, чем она себе представляла.

Как только они поднялись по трапу и капитан подошел, чтобы поприветствовать пассажиров на борту вверенного ему судна, маркиз, пожав ему руку, резко спросил:

— Багаж прибыл?

— Полчаса назад, милорд!

— Хорошо! Тогда отплываем, капитан Бэйтсон.

— Слушаюсь, милорд!

Пока маркиз беседовал с капитаном, невысокий человек, оказавшийся, как она позднее узнала, камердинером маркиза, попросил ее сойти вниз.

Рокуэйна последовала за ним и оказалась в большой, очень комфортабельной каюте, где один из ее чемоданов уже лежал открытым и отчасти распакованным.

Рокуэйна увидела, что рядом с ночной сорочкой лежит вечернее платье.

— Я полагал, что после дороги, — сказал камердинер, — ваша милость захочет принять ванну.

— Большое спасибо. — Она действительно мечтала о ванне и понимала, что на яхте ванна — большая роскошь.