Нерушимый

— Соискатель, — кивнул Валико, положил папку на полку и шагнул ко мне, одно его ухо прикрывали волосы, а второе было изувечено, выдавая бывшего борца.

Директор расстегнул верхнюю пуговицу белой рубахи, шагнул ко мне, протягивая руку вроде бы для рукопожатия, но вдруг схватил меня за грудки, припечатав к стенке:

— Я знаю, мальчик, что с Иркой у тебя что-то было, так что не отвертишься.

Глава 18 Зачем тебе эти бицепсы, трицепсы, что ты хочешь добиться?

Директор лиловского спортивного общества «Динамо» схватил меня двумя руками за ворот свитера, рванул на себя, а потом прижал к стене. Встал на цыпочки, приблизил свое искаженное злобой лицо к моему. Задыхаясь от ревности, он желал мне мучительных кар, и едва сдерживался при мысли о возможных последствиях. Короче говоря, пылкий кавказец блефовал и, как говорили в моем мире, брал на понт.

Мне захотелось рассмеяться и выматериться одновременно. Я бы мог просто боднуть его лбом, но тогда о работе в спорткомплексе можно забыть, а следовательно — поставить крест на боях. Думай, голова, что делать! Вихрь мыслей пронесся за считанные секунды: оттолкнуть ревнивца, обругать его, пристыдить, начать оправдываться, воззвать к здравому смыслу… Какую стратегию выбрать?

— Зачем? — Я специально выбрал наиболее странный вопрос, и не прогадал — Валико завис.

Воспользовавшись замешательством, я просунул руки между его руками и круговым движением сбросил их, шагнув в сторону. Хрястнул ветхий свитер, дырочка на вороте разрослась до размеров второй горловины.

— Зачем мне это нужно? — повторил я вопрос, поправляя свитер, и сочинил на ходу: — У меня есть девушка!

Повод для ревности у Валико, конечно, имелся, но — чисто гипотетический. Мужчины у майора Джабаровой не было, это точно, но Валико незачем знать о моей осведомленности. Пока он не начал напирать, я продолжил:

— С чего вы вообще взяли, что у меня с вашей женщиной могло что-то быть?

Злость стерлась с лица Валико мгновенно. Наверное, подействовала «ваша женщина».

— Уж очень она о тебе хлопотала. Как о родственнике или… — Его глаза снова налились кровью. — Или как о Юрке. А он, скотина, отогрелся и будь таков! Только пятки засверкали.

— Это ее бывший? — осторожно поинтересовался я, вспомнив, как ее перекосило, когда зашел разговор о спорте.

Теперь более-менее ясно: любовник Ирины Тимуровны был альфонсом, приласкал одинокую влиятельную женщину — она оттаяла, он развел ее на что только можно, а когда обосновался, связями оброс, был таков.

— Он, урод такой! Юрка у нас тренером по боксу работал, а накануне соревнований уволился! Нехороший человек, понимаешь? Гниль! Я ему: на, Юрка тебе то, на, Юрка, это, благодарности, льготы, привилегии, все ради Ирки, а он? Уволился! А сейчас вообще в клетке против нас будет биться, тварь неблагодарная!

Захотелось снять свитер, который принадлежал этому Юрке, и помыться. А еще — дать ему в морду на предстоящих боях. Потому что образ предателя, который бьет в спину того, кто ему помог, вызывает не ненависть даже — отвращение.

— Такие люди, товарищ Арвеладзе, всегда получают по заслугам, — изрек я неновую мысль, к которой сам относился с изрядным скепсисом. Подлецам в том мире, насколько я знал по опыту, везде у нас дорога, подлецам везде у нас почет. — Думаю, и он получит по заслугам. А товарищ Джабарова — пример для подражания, я искренне ее уважаю.

— Не по годам мудрые вещи говоришь, э… как тебя зовут?

— Саша Нерушимый, товарищ Арвеладзе, — ответил я, протянув ему руку.

Немного подумав, бывший борец, а ныне директор спортивного общества «Динамо» Валериан Ираклиевич прищурился, пожал мне ладонь, представившись, и спросил:

— Ирка… Только ли ты ее уважаешь, Сашка? Может, оказываешь ей еще какие-то знаки внимания, а? Проявляешь что-то еще? Или она?

Пожав плечами, я честно ответил:

— Во-первых, я помог товарищу Джабаровой раскрыть преступление, за что она мне благодарна. Во-вторых, я детдомовский, а она скучает по сыну, вот и взяла меня под опеку. Материнские чувства взыграли, наверное.

Похоже, мои слова возымели действие, Валико успокоился, подошел ко мне, попытался приладить на место оторванный ворот свитера.

— Извини, погорячился, — сказал он. — Зол был, подумал, что опять паразита мне подсовывает, который ее обманет.

Столько любви и сожаления было в голосе этого мужчины, что я проникся к нему симпатией. Больше всего он хотел… жениться на Ирине Тимуровне, оберегать ее и осыпать подарками.

— Я правильно понял, что этот… подлец будет на турнире в честь дня рождения э-э-э… Павла Сергеевича Горского? Он боксер?

— Да! Против нас драться будет, сука! — с обидой вздохнул Валико. — А мы ему — и время тренировок удобное, и инвентарь, и поездки. Как сыр в масле купался!

— Я не знал этого человека, но надеюсь, что он проиграет, — сказал я.