Нерушимый 2

Обернувшись, я увидел идущую к нам девушку лет двадцати — худенькую, с черными волосами, собранными в конский хвост. На смуглом личике пылали гневом карие глаза — большие, миндалевидные, как говорят, газельи. Глаза восточной принцессы, но никак не бойца ММА. Обтягивающая майка на ее мальчишеской фигуре обнажала мускулистые плечи, а под короткими шортами бугрились квадрицепсы. И все же было в ней что-то такое, отчего сердце у меня забилось чуть быстрее.

— О, Рина, иди к нам! — позвал ее Алексей. — Покажешь новичку, как бить нужно!

— Сам покажи, мне некогда, еле вырвалась с дежурства! — отмахнулась она, прошла мимо ринга к груше и начала ее молотить, поглядывая на меня искоса.

— Кто это? — тихо спросил я у Алексея между ударами.

— Даринка, — ответил он на выдохе. Поднял руку, чтобы я остановился, и договорил: — Но ты ее так не называй, только Рина, понял? А то врежет так, что мало не покажется!

— Она тоже идет на турнир?

— Да, только не от «Динамо».

— А от кого?

— Она в медучилище учится и стажируется в больнице. От кого-то из них. Учитывая, что нам на все спортобщество дали лишь три места, Ринка сделала невозможное и урвала единственное по квоте.

— Че треплетесь? — воскликнул Алексей. — Работаем!

Остаток тренировки я провел, упорно сопротивляясь желанию посмотреть на девушку. Мокрая, вспотевшая, с сосредоточенным лицом, она выбивала из стокилограммовой груши содержимое так, что с потолка сыпалась побелка.

Засмотревшись на Дарину, я опустил руки и пропустил от Олега удар ногой в голову. Витаутович тут же остановил тренировку. Кто выиграл в «большом круге», я так и не понял.

Собрав всех в круг, он поздравил нас с наступающим Новым годом, после чего распустил народ. Остались только мы с Алексеем и Олегом и Рина, без устали молотящая грушу.

Лев Витаутович задержал взгляд на мне и Олеге. Выждав немного, спросил:

— Олег, Саша, что происходит?

Он явно знал о том, что мы договорились выяснить отношения. Мы с Олегом переглянулись, чувствуя себя заговорщиками. Ни он, ни Алексей слить ему предстоящий поединок не могли. Кто-то из тех, кто слышал, как он меня вызвал на поединок? Или Лев Витаутович проходил мимо раздевалки и подслушал наш разговор?

Видимо, Олег решил, что нет смысла скрывать очевидное, и ответил:

— Решили поспарринговаться, Лев Витаутович.

Тренер посмотрел на меня тяжелым взглядом судьи, желающего слышать аргументы обвиняемого.

— Кое-кто считает, что в прошлый раз проиграл случайно, — сказал я.

— Кое-кто оборзел, — проворчал Олег.

— Понял, — кивнул тренер. — Давайте вы решите разногласия здесь и сейчас, а не где-нибудь в подворотне. А я прослежу, чтобы все было честно. Один раунд до полной победы.

Говорил он без упрека, без недовольства или злости — просто констатировал факт, и я был ему благодарен. Слова его прозвучали в тишине — Дарина притихла, перестав бить по груше.

— Деритесь в полную силу, раз такое дело, — сказал Лев Витаутович и усмехнулся: — Дабы закрепить сегодняшнюю тренировку.

— А вдруг все же травмируются? — не поверил своим ушам Алексей.

— Тебе же лучше, — с деланным равнодушием отмахнулся тренер. — Считай, премия в кармане, как у самого успешно выступившего бойца «Динамо». Олег, Саша, давайте на ринг.

Через минуту мы с Олегом стояли друг напротив друга, а Витаутович готовился дать отмашку. В углу Олега встал Алексей, в моем — Дарина, вызвавшаяся помочь.

Олег смотрел на меня в упор и страстно хотел восстановить свои пошатнувшиеся позиции. И в этот момент я понял, что для него это вопрос жизни и смерти. Сколько этому Олегу? Двадцать? Двадцать два? Еще совсем пацан. Как Людмила говорила — в поле ветер, в попе дым. Ну выиграю я — и что? Олег еще больше озлобится. А не выиграю — он мне чего доброго челюсть свернет, а если обойдется без травм, появится повод для насмешек, что тоже обстановку в коллективе не улучшит.

— Готов? — спросил Витаутович у Олега.

— Готов, — сосредоточенно ответил он.

Казалось, у него пламя из ноздрей вот-вот вырвется.

— Готов? — обратился тренер ко мне.

— Нет, — улыбнулся я и процитировал Лу-Цзы, часто поминаемого Ризвановичем: — Лучший бой тот, которого удалось избежать.

Оба посмотрели на меня: Олег — непонимающе, Лев Витаутович — с интересом. Я объяснил:

— Олег, думаю, Лев Витаутович хочет преподать нам урок. В поединке главное взять эмоции под контроль, думать, что делаешь, иначе проиграешь. Вот и сейчас, сам посуди: мы оба рискуем участием в турнире, здоровьем, и ради чего? Чтобы друг другу что-то доказать? Зачем?

— Чтобы кое-кто не задирал нос, — буркнул он.

Лев Витаутович вроде был серьезен и сосредоточен, но на самом деле он улыбался — выдавали морщины в уголках опущенных век.

— Обещаю, нос задирать не буду. — Я протянул ему руку. — Будем считать, что ты выиграл. Мир?

Олег посмотрел в потолок, типа задумался. Потом его губы растянулись в улыбке:

— Черт с тобой. Мир.

Он пожал мне руку, потом — тренеру и поспешил удалиться. Усмехнувшись, Алексей последовал за ним.

Когда мы со Львом Витаутовичем остались одни, я спросил:

— Откуда вы знали, что…

Тренер покачал лохматой головой и перебил меня: