Нерушимый 4

— Товарищ… эээ… Димидко. Ни к чему такие резкие выпады. Конечно им хочется большего. Но они здраво оценивают свои возможности. Вы посмотрите на команду. Какие могут быть победы? Наша цель — не вылететь из Второй лиги. Это и будет достижением…

— А конкретно ваша цель — не вылететь из команды, — огрызнулся Димидко. — Товарищ Шуйский ясно намекнул: он хочет, чтобы мы выигрывали.

Чувство собственной важности Смирнова затрещало по швам. До того изображавший надменное спокойствие, он не выдержал, всплеснул руками, но все равно как-то манерно, не по-мужски.

— А если он на Юпитер захочет? У него хотелок миллион. Завтра он о нас забудет, поверьте моему опыту.

Мне что-то подсказывало, что нет, Шуйский не забудет. Но и открыто покровительствовать не станет, будет наблюдать. Тем более что я — его зона ответственности.

— А если он с меня спрашивать начнет, стрелки на вас переводить? — Димидко упер руки в боки.

— Вы мне тут громкими именами не жонглируйте, — отмахнулся от него Смирнов. — И предъявлять мне ничего не надо. Я вообще-то — замдиректора крупного завода, а ваши претензии выслушиваю только для того, чтобы у города была хоть какая-то команда…

— Это потому что ты сам «хоть какой-то»! — окончательно взбеленился Сан Саныч. — И все у нас так — хоть как-то и на соплях. Меня это не устраивает…

Директор команды снисходительно улыбнулся.

— А меня не устраивают ваши оскорбления. И если вы продолжите в том же духе, я сложу полномочия и передам их вам.

Вот теперь ветераны занервничали, заерзали на стульях сильнее.

— И организационные вопросы, а также премии игроков станут вашей головной болью. — Он улыбнулся еще более ядовито.

Но вместо того, чтобы поджать хвост, Димидко кивнул и парировал:

— Вы меня шантажируете?

— Увольте! Где вы усмотрели шантаж? Я вижу, вы совершенно бескомпромиссный, и диалога у нас не получится. Давайте вернемся к этому разговору через три дня. И если вы не будете готовы меня слушать, я уволюсь, и барахтайтесь сами! Делайте из болота океан…

— Вали хоть сейчас! Толку с тебя! — бросил Сан Саныч.

Директор команды поправил галстук, пригладил волосы и, преисполненный чувством собственного достоинства, направился к выходу.

— Кто еще хочет валить? — мрачно поинтересовался Димидко.

Его лицо заострилось, глаза пылали, ноздри раздувались. Смирнов у выхода остановился и изобразил поклон. Ветераны (Синяк, Кошкин и Иванов с Потупчиком) с тоской уставились на него, но следом идти побоялись.

— Вот пи…, — возмутился Микроб, поймал осуждающий взгляд Петра Казимировича, которого я мысленно уже окрестил Древним, хлопнул себя по губам.

Димидко осмотрел взглядом футболистов. Помощник тренера заозирался, задребезжал:

— Товарищи, а зарплата-то как? Зря вы так, Александр! Он отлично умел договариваться, и еще не поздно его вернуть…

Встретившись взглядом с Димидко, он замолчал, пожевал губами и потупился. Воцарилось молчание. Я лихорадочно соображал, что делать с командой, которая не хочет играть, и с некомплектом. Неужели все от нас шарахаются только из-за тренера-голубца? Кажется, тут дело нечисто, и нужно разузнать все нюансы.

Хлебнув воды из бутылки, Димидко сказал:

— Ваше молчание означает, что вы хотите работать, я правильно понял?

Ветераны «Титана» безмолвствовали. Они не верили, ни в себя, ни в команду, ни в Димидко. Скорее всего, наши устремления казались им блажью.

— Так что, пока двустронку гоняем? — спросил Матвеич.

Я ответил вместо Димидко:

— Пока да, но еще дней пять, и смысла в этом не будет. Потому что команда — единое целое, где важен каждый, и если кто-то будет отсутствовать на своем месте, это как когда у тела пропадет рука, там… нога или глаз…

— Руки футболистам ни к чему, — попытался сострить Кошкин.

— Тебе и ноги ни к чему, а тем более башка, — сказал Димидко.

Слово взял возрастной нападающий Синяк. Голос у него был гнусавым, как у слоника из мультфильма «38 попугаев».

— Александр, мы вас слушаем, — он выделил интонацией слово «вас» и покосился на меня, типа знай свое место, сопляк.

Я сделал вид, что не понял намека:

— Сан Саныч, вы ж письменно общались с местными командами? Нужно попробовать встретиться с тренером лично, поговорить. Объяснить все.

Синяк фыркнул:

— Сказали же тебе: не станут они нам помогать, потому что — конкуренция. Они из-за нас из Кубка вылетели. Ну как из-за нас… В общем, они считают, что завод заплатил судье, чтобы он их засудил.

— Но ведь никто не мешает попытаться! — возмутился я и собрал коллекцию недоуменно-презрительных взглядов.

— Да уж, репутация, — проворчал Димидко, потирая висок. — А сам как считаешь, был тот матч проплаченным, или — слухи?

Мне подумалось, что подкуп судьи — уже точно содомия в плохом смысле слова, и если на счету «Титана» нечестная игра, то нам о-очень долго не отмыться. Местные команды отказались с нами играть, скорее всего, именно из-за этого.

— Кто же нам скажет? — пожал плечами Синяк. — Мы-то были в игре, а изнутри не видно, справедливо оно или нет. Тут ведь как, когда по голени долбанут и искры из глаз сыплются, это кажется несправедливым, даже если сам подлез.