Нерушимый 5

Столько мы с Аленой ждали, хотели ребенка, а тут — раз — и нежданно-негаданно. Вот что значит — молодые растущие организмы. Конечно, может, Лиза ошиблась, перенервничала, и цикл расстроился — так бывает, ведь я все делал, чтобы она не забеременела, но пишут, что прецеденты бывали. Я много узнал обо всем этом, когда мы с Аленой готовились стать родителями.

Вот так подарок! Вот бы здорово было! В том мире не получилось узнать, что такое быть отцом, а в этом — вот так сразу!

— Ты тест делала? — спросил я.

Она кивнула.

— Да. Ничего. Но он и не покажет, это же не срок, еще гормоны не начали выделяться, какие он узнает. И врач ничего не скажет.

— А ты сдай кровь на ХГЧ, это самый точный анализ.

— На что? — округлила глаза Лиза.

— Хорионический гонадотропин человека, — объяснил я, и глаза ее стали еще больше.

— Откуда ты это знаешь?

— Читал. У меня память абсолютная, я ж говорил? Помню все, кроме своего прошлого.

— Ты же предохранялся… Ну, говорил, — возмутилась Лиза. — И не сказал мне про… осечку? Я бы тогда сама…

— Да не было осечек. Просто нет абсолютного метода, кроме резинового. Да и тот, бывает, сбоит. Лиза, да что с тобой? Все ж хорошо… Да?

Ее губы задрожали.

— Ты… меня не бросишь?

— Глупая. А ну иди сюда!

Всхлипнув, она поднялась, и я сгреб ее в охапку.

— Это ведь чудо — новая жизнь.

Тело наполнилось теплом, хотелось спеленать им Лизу, чтобы она не нервничала. Я поймал себя на мысли, что расстроюсь, если это будет неправда. Нет, не так: очень расстроюсь. Идея стать отцом из той жизни, уже забытая, но заново всколыхнувшая сердце — мой род будет продолжен! Я засейвлюсь! Я буду отцом! А-а-а!!!

— Я ведь люблю тебя, как ты могла такое подумать?..

— Но мы так молоды, у тебя карьера…

— Да я на руках тебя теперь носить буду!

Хотелось прямо сейчас брякнуться на колено и просить ее стать моей женой, но это так не делается. Девушкам хочется романтики, чтобы этот миг остался в памяти навсегда. Кольца опять-таки купить надо.

Вспомнилось, как мы с Аленой лазали по крымским горам и нашли волшебное место — Храм солнца, он же Тышлар. Шесть скал-зубьев вокруг еще одной, где суеверные люди загадывают желания и оставляют монетки. Мы с Аленой загадали ребенка.

Так вот, на наших глазах парень привел туда свою юную подругу и сделал ей предложение, подарив кольцо. Алена чуть не плакала от умиления. Вот нужно что-то похожее — для Лизы.

— Прости, — прошептала она и ткнулась носом мне в шею, а я принялся гладить ее по волосам.

— Все будет хорошо. Я рад, правда рад!

— Это такая ответственность, — прошептала она.

— Мы справимся. Ни ты, ни я, ни наш сын… или дочь — ни в чем не будет нуждаться. А дети, зачатые в любви, получаются умными и красивыми. И есть в кого! — Я приподнял ее голову за подбородок и поцеловал.

— Но мы так молоды… — прервав поцелуй, сказала она задумчиво, и я почувствовал — девушка успокаивается.

Кто же ее так напугал? Вспомнилась бабка-генеральша, и я представил ее голос: «Только попробуй в подоле принести — сразу вон из дома!» — так ведь девочек пугают?

— Зато все будут думать, что вы сестры. Или брат с сестрой.

— Ты говоришь, как… как будто тебе пятьдесят… И, честно говоря, немного пугаешь. Думала, ты…

— Что?

— Что среагируешь иначе. — Она вдруг осознала, что говорит, и затараторила: — Но я очень надеялась и молилась, чтобы ты именно так… Я… Ты… — Лиза запнулась, а я не стал перебивать, очень хорошо понимая, что она хочет сказать. — Дед бы хотел внука. Наверное. А бабушка… она считает, что дети портят жизнь, и все детство меня пугала. Ну, не детство, а как я стала подрастать.

— Забудь. Если все сложится, я возьму ответственность. И уверен, что справлюсь.

— Спасибо, — улыбнулась она, покосилась на разносчицу, смотрящую с недовольством.

А я понял, что мы — последние посетители, и то я, как говорят официанты, «марамой» — то есть бесполезный плохой клиент, от которого одни проблемы.

Лиза потянула меня за руку.

— Пойдем отсюда.

И мы вышли в темноту, снова обнялись.

— Чего ты хочешь? — спросил я, лихорадочно думая, что бы для нее сделать особенное.

В ответ она повела плечами.

— Давай пройдемся. Ночной город успокаивает.

Хотелось затащить ее в теплое место и укутать, но я себя тормознул: она не на последнем месяце, и вообще, вдруг это ложная тревога.

— Тогда уж давай в центр, здесь-то что, одни панельки.

Она взяла меня под руку и куда-то повела, как оказалось — к автобусной остановке. Еще чего не хватало! Я свернул к такси, открыл перед Лизой дверцу, уселся сам и задал маршрут на Большую Московскую.