Водой наполненные горсти Ко рту спешили поднести. Впрок пили воду черногорцы И жили впрок - до тридцати. А умирать почетно было От пуль и матовых клинков И уносить с собой в могилу Двух-трех врагов, двух трех врагов. Пока курок в ружье не стерся, Стреляли с седел и с колен. И в плен не брали черногорца - Он просто не сдавался в плен. А им прожить хотелось до ста, До жизни жадным, - век с лихвой, В краю, где гор и неба вдосталь. И моря - тоже - с головой. Шесть сотен тысяч равных порций Воды живой в одной горсти... Но проживали черногорцы Свой долгий век до тридцати. И жены их водой помянут, И спрячут их детей в горах До той поры, пока не станут Держать оружие в руках. Беззвучно надевали траур, И заливали очаги, И молча лили слезы в травы, Чтоб не услышали враги. Чернели женщины от горя, Как плодородные поля. За ними вслед чернели горы, Себя огнем испепеля. То было истинное мщенье. Бессмысленно себя не жгут! Людей и гор самосожженье Как несогласие и бунт. И пять веков как божьей кары, Как мести сына за отца Пылали горные пожары И черногорские сердца. Цари менялись, царедворцы, Но смерть в бою всегда в чести... Не уважали черногорцы Проживших больше тридцати. Мне одного рожденья мало, Расти бы мне из двух корней... Жаль, Черногория не стала Второю родиной моей.