Нервные клетки с запасом. Новые впечатления с излишком. Дилогия

И я даже вполне комфортно провела следующие пару часов в комнате принца, болтая о чем угодно, рассказывая заодно и о Пашке, и о червях, которыми в меня пуляли, и с интересом слушая рассказы самого Мартина, окончательно расслабившегося в моей компании. Мальчик с упоением делился воспоминаниями о том, как он нарочно или не очень оживлял кого-то и как на это реагировали окружающие. В основном, конечно, негативно, но некоторые моменты и вправду были довольно забавными.

— А откуда у тебя вообще взялась эта гусеница? Они в самом деле такие огромные водятся? — все же спросила я, внутренне передернувшись, представив, что где-то ползают собратья Мохнатика.

— Да нет. Помнишь, я говорил, что моему наставнику по силам оживить что-то совсем мелкое, не больше гусеницы? Он на гусеницах и показывал, когда проводил практические занятия. Ну, когда мы только начали обучение. Но там потоки такие мелкие, энергетические петли почти не видно, я никак не мог понять, что к чему. Вот он и попросил придворного королевского мага увеличить обычную гусеницу в несколько раз и уже на ней начал показывать, что к чему. Но, естественно, гусеница не оживала, так как габариты были уже не те. И мне ее как-то вдруг так жалко стало, что спасение вот рядом, но к жизни ее не вернут… — Мартин горестно вздохнул, явно переживая вновь те эмоции.

— И ты влил свои силы, тем самым оживив Мохнатика? — предположила, усмехнувшись.

— Не совсем. Мне было проще подселить в него одну из неприкаянных душ, бродящих по замку. Оно получилось больше интуитивно… Как когда я оживлял Зубастика! — просиял принц, а у меня внутри все похолодело.

— Хочешь сказать, в этих оживших дохляках чьи-то души? — прохрипела я, забыв как дышать.

— Ну-у… Можно и так сказать.

— То есть, люди?! Кто-то, наделенный собственным сознанием, кто был мужчиной или девушкой при жизни, а сейчас заперт в теле гусеницы или, того хуже, тапка?!

От представленной картины мне стало и вовсе нехорошо и я едва не сползла с кровати, на которой сидела, на пол.

— Что? Нет, конечно! Это работает совсем не так. Душа — это остаточная энергия, слабый слепок того, кто жил здесь раньше. Грубо говоря, сгусток энергии, сохранивший какие-то самые примитивные понятия о жизни, вследствие чего, внедренный в тело неживого существа, может наделить его слабыми зачатками разума, — менторским тоном наставительно заявил Мартин.

А может, и вовсе процитировал какое-то правило из учебника.

Фух, ну, хоть это радует. А то фантазия уже успела нарисовать жуткие картины…

Еще немного поболтав с Мартином и даже пообедав вместе с ним, я все же попрощалась и поспешила в нашу с Арком комнату.

Внутри начало зреть смутное беспокойство и типично женские заморочки в стиле: а чего это он сбежал от меня после совместно проведенной ночи? Вроде все было хорошо… А если нет? Скорее всего, у него дела, но… Гад, короче!

Я честно пыталась не накручивать себя, но женская натура — она такая. Немного спасал ситуацию блокнот, реквизированный у Овсянки. Не терпелось уже почитать и убедиться: о том ли Марке идет речь, о котором я думаю, или нет? Недаром же Арк представился именно этим именем?

Так, пребывая в своих мыслях, дошла до своей комнаты и удивленно уставилась на тетку Риссуэллы, с недовольным видом вышагивавшую по коридору у моей двери туда-сюда.

Остановилась, удивленно уставившись на нее. Она же, наоборот, обрадовалась моему появлению. И не успела я что-то сказать, как подскочила ко мне и вцепилась в мою руку, больно сжав пальцами предплечье.

— Ну, наконец-то! Давай быстрее, у нас мало времени, он может вернуться в любой момент! Что за книги ты таскала сегодня? Впрочем, неважно. Ты сделала все, как я сказала? Девочка, это твой шанс… Наш шанс возвыситься, вернуть былое величие… — шипела она себе под нос, таща меня куда-то по коридору, не давая и слова вставить, но в какой-то момент осеклась и резко остановилась.

Развернула меня и прижала спиной к стене, больно стукнув об нее. Несколько мгновений пристально всматривалась в мое лицо, после чего на ее губах зазмеилась неприятная улыбка.

— И ты не Риссуэлла… Девчонка разочаровывает все больше, — пробормотала она с досадой. — Впрочем, это ничего не меняет.

А в следующий миг мне в глаза полетела какая-то пыль, я даже не успела заметить, откуда эта мымра ее достала, и мое сознание погрузилось в темноту…

* * * * *

Первое, что услышала — громкие возмущения. Совсем рядом кто-то спорил, отстаивая свою точку зрения, и судя по высокой тональности и пробивавшимся визгливым ноткам, этот кто-то находился на грани истерики.

— … не справилась! Вообще ничего не сделала, пришлось все самой! — разорялся все тот же смутно знакомый женский голос.

Мысли путались, в голове будто каша какая-то, меня слегка подташнивало и чувствовалась общая слабость в теле. Впрочем, неприятные ощущения с каждой минутой уменьшались, возвращая способность здраво рассуждать. А заодно память подбросила последнее воспоминание, как я докатилась до жизни такой.

Поморщившись от громкости говорившего, я наконец-то открыла глаза. И увиденное мне совсем не понравилось.