Нервный срыв

– Вообще-то я хочу, но Мэттью, кажется, не в восторге от этой идеи. Он всегда говорил, что с ней будет чувствовать себя пленником в собственном доме.

– Но это лучше, чем быть убитым в собственном доме, – мрачно возражает она.

– Рэйчел!

– Но это правда!

– Давай уже сменим тему, – предлагаю я. – Собираешься еще куда-нибудь в командировку?

– До отпуска точно нет. Еще две недели домучиться – и в Сиену! Скорей бы уже.

– Не могу поверить, что ты променяла Иль-де-Ре на Сиену, – подтруниваю я: Рэйчел всегда говорила, что отдыхать будет только на Иль-де-Ре.

– Напомню тебе, что я еду туда только потому, что моя подруга Анджела пригласила меня пожить у нее на вилле. Пусть даже все это из-за того, что она хочет свести меня со своим деверем Альфи. – Она закатывает глаза, потом отпивает еще вина. – Кстати об Иль-де-Ре: я подумываю отпраздновать там свое сорокалетие. И чтобы только девочки! Поедешь?

– Конечно, с удовольствием!

Я воодушевляюсь мыслью о поездке, тем более что лучшего места для вручения моего подарка просто не придумать. Даже мысли о Джейн ненадолго отступают. Рэйчел принимается рассказывать, что она хочет посмотреть в Сиене, и весь следующий час мы успешно избегаем неприятных тем – убийства и сигнализации. И все же домой я возвращаюсь совершенно опустошенной.

– Ну как, хорошо посидели с Рэйчел? – спрашивает Мэттью, приподнимаясь из-за кухонного стола, чтобы меня поцеловать.

– Да. – Я скидываю туфли. Плитки пола приятно холодят ступни. – И еще я встретила Ханну по дороге. Рада была ее увидеть.

– Мы с ней и Энди сто лет не виделись, – задумчиво тянет он. – Как у них дела?

– Хорошо. Я сказала, что они должны приехать к нам на барбекю.

– Отличная мысль. А как все прошло с человеком из охранных систем? Удалось от него избавиться?

Я достаю из буфета две чашки и включаю чайник.

– Ну, в конце концов он ушел. Оставил брошюру, чтобы ты посмотрел. А у тебя как день прошел? Все хорошо?

Он отодвигает стул и встает, потягиваясь и разминая плечи.

– Замотался. А еще и ехать на следующей неделе… – Подойдя ближе, он целует меня в шею. – Я буду скучать.

– То есть? – Я выскальзываю из его объятий. – Куда ехать?

– Ну как куда, на буровую, ты же знаешь.

– Нет, не знаю. Ты ничего об этом не говорил!

– Как не говорил? Говорил. – Он смотрит на меня с изумлением.

– Когда?

– Наверно, недели две назад, как только сам узнал.

Я упрямо мотаю головой:

– Не говорил. Иначе бы я запомнила.

– Ты же сама тогда сказала, что поработаешь над учебным планом на сентябрь, пока меня не будет, а после моего возвращения мы сможем вместе отдохнуть.

Я начинаю сомневаться:

– Не могла я такого сказать!

– Но ведь сказала же.

– Нет, не говорила! – отрезаю я. – И не пытайся внушить мне, что ты говорил о командировке, если этого не было!

Чувствуя на себе его взгляд, я отворачиваюсь заварить чай. Не хочу, чтобы он видел, как я расстроена. И не только из-за его отъезда.

25 июля, суббота

Мои биологические часы еще не перестроились на отпускной режим. Хоть у меня и каникулы, я с самого утра на ногах: выдергиваю сорняки и привожу в порядок клумбы. Прерываюсь, лишь когда Мэттью возвращается из магазина со свежим хлебом и сыром к ланчу. Мы завтракаем прямо на лужайке, а потом я кошу траву, подметаю террасу, протираю стол и стулья и срезаю увядшие цветы в кашпо, стараясь придать саду идеальный вид. Не то чтобы я всегда любила возиться в саду, но именно сейчас испытываю острую потребность довести все до совершенства.

Ближе к вечеру в сад выходит Мэттью:

– Ты не возражаешь, если я схожу в зал на часок? Если позанимаюсь сегодня, то завтра утром можно будет подольше поваляться.

– И позавтракать в постели, – улыбаюсь я.

– Точно! – Он целует меня на прощание. – К семи вернусь.

Мэттью уходит, и я начинаю готовить карри. Дверь в сад оставляю открытой – пусть будет больше свежего воздуха. Нарезаю лук и курицу, подпевая включенному радио. Обнаруживаю в холодильнике недопитую бутылку вина, которую мы открыли дня два назад. Наливаю остатки в бокал и потихоньку потягиваю вино, пока тушится карри. Когда заканчиваю готовить, смотрю на часы: уже почти шесть. Я решаю принять ванну с пеной; чувствую себя настолько расслабленной, что едва припоминаю, как на прошлой неделе не могла избавиться от тревоги. Сегодня мне впервые удалось отодвинуть мысли о Джейн на второй план. Я не хочу совсем забывать о ней – просто не могу постоянно испытывать чувство вины. Я не могу повернуть время вспять, как бы мне этого ни хотелось. Не могу перестать жить из-за того, что не узнала Джейн в машине той ночью.

Начинаются новости, а я не успела уйти наверх. Поспешно выключаю радио, и без его бормотания дом наполняется зловещей тишиной. Внезапно – возможно, потому, что как раз думала о Джейн, – я осознаю, что осталась дома одна. Иду в гостиную и закрываю окна, которые были открыты весь день, потом окно в кабинете и, наконец, запираю парадную и заднюю двери. Замираю на секунду, прислушиваясь к звукам в доме. Тишина; только где-то на улице воркует вяхирь.