Нервный срыв

Боюсь все-таки сломаться и взять трубку, поэтому выхожу в сад, куда звонки не доносятся. Можно было бы отключить телефон, чтобы он вообще не мог дозвониться, но я не хочу злить его еще больше. Другой вариант – снова уехать на весь день и вернуться после Мэттью, однако я уже слишком устала специально болтаться где-то вне дома. Какое-то занятие – вот что мне нужно.

Взгляд падает на секатор, который уже два месяца лежит на подоконнике вместе с перчатками, – с той самой субботы накануне барбекю с Ханной и Энди. Вот и займусь обрезкой. Примерно час я тружусь над розовыми кустами, привожу их в порядок, а потом берусь за прополку и прилежно работаю до самого обеда. Поразительно, как много свободного времени у этого типа, который мне звонит, раз он тратит его на совершенно бессмысленное занятие; ясно ведь, что я не собираюсь брать трубку. Пытаюсь составить его психологический портрет, хоть и знаю, что навешивать на него ярлык одиночки, не умеющего строить отношения, было бы неправильно: он может быть общественным деятелем, примерным семьянином, может иметь кучу друзей и интересов. Единственное, что я могу точно сказать, – я его знаю. И от этого мне не так страшно, как, наверно, должно быть.

Уверенности мне придает понимание того, что если бы не убийство, то я бы с самого начала не стала покорно сносить эти звонки. Смеялась бы в трубку, стыдила его, угрожала обратиться в полицию, если он не оставит меня в покое. Я не сделала этого лишь из-за своей абсолютной убежденности, что мне звонит убийца; я была парализована страхом и потеряла способность действовать. Мысль о том, что ему столько времени сходило с рук все это издевательство, наполняет меня решимостью вывести его на чистую воду.

Постепенно звонки становятся реже, а около часу дня и вовсе прекращаются. Решил устроить перерыв на обед? Или пальцы свело постоянно набирать мой номер? Как бы то ни было, я, следуя его примеру, тоже делаю перерыв и готовлю себе поесть, радуясь, что смогла столько времени провести одна дома. Однако к половине третьего мне уже становится не по себе. Почему он больше не звонит? Я, конечно, хочу раскрыть его, но пока не готова встретиться с ним лицом к лицу.

Нужно обезопасить себя на случай, если он решит нанести мне визит. Иду в сарай и, вооружившись граблями, тяпкой, а главное – кусторезом, перемещаюсь ближе к фронтальной части дома: там мне спокойней. Когда я убираю с клумбы увядшие цветы, мимо проходит мужчина из дома в конце улицы, бывший пилот, – и на этот раз он здоровается. Я бросаю на него оценивающий взгляд. После вчерашнего разговора с Алексом я чувствую себя намного лучше, да и вид у мужчины скорее грустный, чем зловещий, поэтому я тоже здороваюсь в ответ.

Еще примерно час я работаю в саду, прислушиваясь, не зазвонит ли телефон. Потом приношу лежак и ставлю сбоку от дома: поваляюсь на нем до приезда Мэттью. Но отдохнуть не удается. Я хочу вернуться к своей прежней жизни – и знаю, что ничего не выйдет, пока я не выясню, кто мой мучитель. А для этого мне нужна помощь.

Иду в холл и набираю номер Рэйчел.

– Не могла бы ты сегодня встретиться со мной после работы?

– У тебя все в порядке?

– Да, все хорошо, просто мне нужна твоя помощь в одном деле.

– Ты меня заинтриговала! Можем встретиться в Касл-Уэллсе, если хочешь, но только я смогу быть там не раньше половины седьмого. Пойдет?

Я медлю с ответом; я не была в Касл-Уэллсе с тех пор, как потеряла машину на парковке. Но нельзя же каждый раз гонять Рэйчел в Браубери, тем более что работает она в десяти минутах от Касл-Уэллса.

– Тогда в «Пятнистой корове».

– Договорились.

Оставляю Мэттью записку («поехала за новым телефоном») и отправляюсь в Касл-Уэллс. Я не хочу снова потерять машину, поэтому нахожу место на небольшой уличной парковке и пешком отправляюсь в главный торговый район. Проходя мимо «Пятнистой коровы», я заглядываю в окно проверить, много ли там народу, и вдруг замечаю Рэйчел за столиком в центре зала. Почему она уже здесь – на час раньше, чем мы договорились? Пока я удивляюсь, кто-то подходит к ее столику и садится. Я смотрю на него и понимаю, что это Джон.

Ошеломленно отпрянув от окна, я поворачиваю назад и поспешно иду в обратном направлении, подальше от «Пятнистой коровы». Хорошо, что меня не заметили. Рэйчел и Джон? Вместе? Даже голова пошла кругом, но это просто от неожиданности. Значит, вот какие у них отношения? Они встречаются? Пытаюсь проанализировать их жесты; держатся свободно, но пара ли они? Чем больше я об этом думаю, тем более правдоподобным кажется это предположение. Оба умные, эффектные, веселые. Я представляю, как они проводят вечера, – куда-то ходят, без конца смеются, выпивают, – и на меня накатывает грусть. Почему они ничего мне не сказали? Особенно Рэйчел?