Нервных просят утопиться

Тут же из ванны показалась накрученная на бигуди голова Аллочки:

– Чего это не будем? Будем! Он знает, что нам угрожает какая-то опасность, сам, значит, спрятался, а мы тут отдувайся? Сегодня же найдем! Как я там придумала? По военному билету?

– По водительским правам, – снова ожила Гутя. – Надо просто сходить в ГАИ, или теперь это ГИБДД, и узнать, на кого зарегистрирована машина под номером… Фу ты, опять номер забыла, мне же Ирина давала! А у меня записан… Алисия! Ну зачем ты мои бигуди накрутила?! Сними немедленно! Я сейчас сама себе прическу буду делать. Крути свои.

– Ага! Мои сгорели. А ты и так нормально… расчесочкой пройдись, и все. Господи, Гутя, перед кем тебе красоваться? – отмахнулась Аллочка и перевела тему: – Ты лучше подумай, как нам в это ГИБДД пробраться.

Гутя уже знала как, но сестру решила лишний раз не нервировать тяжкими воспоминаниями. Однако та и сама вспомнила.

– Хотя чего думать, – уперлась она в сестрицу гневным взглядом. – Наш Коля Цузо. Я тебе его век не прощу!

И вышла из ванной, горестно хромая на обе ноги. Чтобы сестру еще больше грызла совесть. Сестру совесть грызла, правда, сама Гутя не понимала, почему во всем виновата была она. Когда Аллочка только приехала к сестре в поисках женихов, в первую же неделю имел место такой случай. В поле зрения свахи, то есть Гути, попался серьезный, приятный дядечка, жаждущий семейного тепла и уюта, – Николай Петрович Цузо. Мужчина был исконно русским, самым обычным, но вот фамилия ему досталась диковинная. Господин, подобно Аллочке, тоже недавно прибыл из сельской местности, временно проживал в общежитии и работал везде, где платили. Конечно, Гутя, как и полагается, немедленно свела сестру с Цузо, но Аллочка неожиданно заупрямилась. Сначала Гутя даже порадовалась расчетливости сестры – не падкая до первых попавшихся мужчин, умеет выбирать, ей не нужен муж без постоянного места работы и проживания. Однако дело было не в работе и не в общежитии. Оказалось, что в паспорте у Николая Петровича немного напортачили и вместо загадочной японской фамилии Цузо написали простенькую, русскую – Пузо. Вот эта мелочь настроила капризную Аллочку против жениха.

– Ну ты послушай, – дергала она ножкой. – Аллочка Пузо! Издевательство какое-то, честное слово!

– Алисия! Ну какие мелочи! – уговаривала сестру Гутя. – У тебя и своя, девичья не Князева! Если ты помнишь, мы Клоповы.

– Ага! Всю жизнь Клоповой была, а теперь еще и Пузо буду! Сразу все на мой стан пялиться начнут! Чтобы такую фамилию себе позволить, надо иметь фигуру, как у Гурченко! Пусть изменит фамилию! Не хочу Пузой быть!

Николаю же Петровичу было не до мелочей. Он крутился как мог, нашел все ходы и выходы и очень скоро стал работать гаишником. Тут же продал дом в своем селе, что-то добавил и купил неплохую квартирку. Пусть старенькую, но двухкомнатную и в приличном районе. А уж потом без труда выправил паспорт и снова стал Цузо. Тут сердце Аллочки растаяло, она уже готова была стать Цузо и переехать в отдельную квартиру. Однако неверный Николай Петрович совершенно самостоятельно нашел какую-то тихую, улыбчивую женщину, женился и про Аллочку как-то и вовсе забыл. А вот Аллочка теперь никак не может его забыть, а заодно и простить сестре, что не сберегла для сестры такого оборотистого, ценного жениха.

Именно к нему теперь и предстояло направиться.

На встречу с бывшим возлюбленным Аллочка собиралась долго и тщательно. Она уже старательно измазала все лицо Варькиным тональным кремом и теперь тонко вырисовывала глаза. После каждого мазка Аллочка, подобно художнику, далеко отводила кисточку и несколько минут любовалась творением.

– Аллочка! Ну ты скоро? – теряла терпение сестра.

– Ах, не нужно торопиться, – оттопырив мизинец и вытягивая губы, совершенствовала красоту прелестница. – Спешка нужна при ловле блох.

– И бандитов, – нервничала Гутя. – Если через пять минут не будешь готова, я обойдусь без тебя.

Через пять минут повторялось то же самое. В конце концов Гутя отступила и оставила сестру в покое. Аллочка оторвалась от зеркала только через три с половиной часа. Теперь она стояла перед изумленной Гутей в новом трикотажном платье (кстати, деньги на него были заимствованы тоже из шкатулки), прическа ее взлетала высоко вверх и там кудрилась безбожно начесанными локонами, веки сами собой закрывались от обилия туши, брови убегали куда-то за уши, а губы лоснились оранжевой помадой с блестками.

– Да вот… – усмехнулась Аллочка, глядя на реакцию сестры. – Сама понимаешь, такое великолепие за двадцать минут не сотворишь. Гутя, ну уже поторопись, мы можем опоздать.

Даже манера говорить у Аллочки изменилась – голос стал немного гнусавым и вальяжным.

– Кстати, а Николай сегодня работает? – уткнулась кокетка в зеркало. – Мне бы хотелось именно к нему.

– Он сегодня работает, только… Понимаешь, я у него по телефону все узнала. – Гутя чувствовала себя почти убийцей.

– Что ты у него узнала по телефону, горе мое? Разве по телефону вообще можно что-нибудь узнать? – насторожилась Аллочка.

Гутя съежилась и, заикаясь, пояснила: