Нервы на пределе

— Вы хотите сказать, что Виталик использует ее для каких-то своих целей? — перебила я Сергея Ивановича, вся так и сжимаясь от сознания того, что он может быть прав.

— Я ничего не утверждаю, — тихо проговорил Кряжимский, — но посудите сами, как мало мы знаем об этом Виталике, да и то только со слов. Я имею в виду, с его собственных слов и со слов Марины.

— А Маринины слова, можно сказать, и не значат ничего, — задумчиво проговорила я.

Я оглянулась на окно и заметила, что ранний зимний вечер уже плотно опустился на город.

— Сколько времени? — спросила я в удивлении и посмотрела на настенные часы в своем кабинете. — Пятый час!

— Вы сегодня… задержались, — с ненавязчивым сарказмом заметил Ромка.

— Ну давайте хоть немного поработаем, сколько осталось до конца рабочего дня, может быть, новые соображения какие придут.

— Да и так все ясно, — сказал Ромка, вставая, — щемить надо. Сначала Сашу, потом Виталика. Кто-нибудь да расколется.

— Ты, что ли, будешь щемить? — спросила я, вернувшись к своему столу.

— Не-а, не я, а Виктор, — ответил Ромка, собирая на поднос чашки и блюдца. — А я буду задавать нужные вопросы. Кстати, я еще умею и страшные рожи строить. Показать? — Ромка поставил поднос на место, но я отмахнулась от его предложения.

— Верю, верю, идите, юноша, арбайтен шнель.

Ромка молча ушел, мы с Сергеем Ивановичем еще обсудили некоторые проблемы, и я, оставшись в одиночестве, закурила свои любимые сигареты «Русский стиль», задумавшись обо всех событиях, происходящих в последние дни с Маринкой и со мною.

Как-то все это не увязывалось вместе, но мне не хватало до полного понимания нескольких мелких фактов, которых я не знала.

Подумав об этом, я грустно усмехнулась: ведь может получиться, что, когда все факты получат свое объяснение, мне уже это будет ни к чему.

В семь часов вечера я собралась уходить с работы.

Как раз в этот момент в кабинет зашли Ромка и Виктор.

— Ну что, Ольга Юрьевна, поехали к вашему бойфренду? — спросил Ромка.

— Это не мой бойфренд, — сухо ответила я, — и, кроме того, если кто к нему и поедет, то только не ты.

— Это же я придумал, что нужно щемить! — закричал Ромка, взыскуя к справедливости, но Виктор похлопал его по плечу и приложил палец к губам.

Ромка сник и, что-то ворча, ушел.

— Едем на рандеву к нашему Саше? — спросила я у Виктора, и он молча кивнул в ответ.

Из редакции мы вышли все вместе и разошлись в разные стороны.

Мы с Виктором остались ловить машину, что, надо сказать, не заняло много времени. Шофер оказался очень разговорчивым товарищем, и через пять минут мы уже знали про него почти все, в частности, сколько у него жен, детей и любовниц.

Мы, однако, не были расположены к таким откровениям и на все его попытки сближения отмалчивались. В конце концов он обиженно замолчал. Я уже собиралась остановить машину, потому что мы подъезжали к нужному нам дому, как наш шофер заматерился, как сапожник, и мы чуть было не врезались в ближайший столб: навстречу нам из-за угла дома вылетела «девятка» непонятного, в темноте, цвета и, визжа тормозами, исчезла в ночи.

Я сидела на заднем сиденье слева и рефлекторно шарахнулась прочь от дверки, по которой снаружи — я явно слышала скрежет! — процарапала промчавшаяся машина.

— Идиоты! Господа хреновы! — ругался шофер, паркуя свою подраненную «шестерку». — Блин, даже выходить и смотреть стремно, что они там мне нахуевертили…

Мы дали нашему шоферу хорошую компенсацию за моральный ущерб, и он тут же замолчал, правда, слегка подозрительно косясь в нашу сторону: на господ вроде не смахиваем, а суммы раздаем достойные.

На всякий случай он начал ворчать громче, а выйдя из машины, разохался так, словно приготовился подставлять свой собственный бок под первую же встречную машину.

— Пойдем скорее, — предложила я Виктору, — что-то мне не очень нравится этот район в темное время суток.

Действительно, было очень темно и со стороны двора не горело ни одного фонаря, только окна в домах освещали улицу. Но от этого ненадежного освещения спокойнее не становилось.

Поднявшись к квартире покойного профессора Глуцко, мы нажали кнопку звонка, и через несколько секунд услышали:

— Кто там?

— Надя, это я, Оля, из газеты. Мы вчера встречались с вами…

— Из газеты? — переспросила Надя и защелкала замками.

Дверь открылась.

Вяло улыбнувшись мне, она вопросительно посмотрела на Виктора.

— Это мой коллега, Виктор, — представила я его.

— Очень приятно, — совершенно безлико кивнула Надя, пропуская нас вперед.

Сейчас она напоминала холодную лягушку, и ее лицо не выражало никаких эмоций.

«И как это она решила родить? — подумала я про себя. — Или ей и это совершенно все равно?»

— Какая вы все же настырная, — проговорила Надя. — Пока Саши нет, проходите на кухню, чаю попейте, — предложила она, приглашая, видимо, в сторону той самой кухни.

— Да нет, спасибо, — попыталась отказаться я, — мы на минуточку. Нам бы…

— Проходите, проходите, мне ужасно скучно! Саши еще нет, я волнуюсь… — по-моему, совершенно не слушая меня, продолжала хозяйка.

Мы с Виктором протопали на кухню и, словно два столба, уселись за стол.