Несбывшееся (сборник)

– Мне надо бы сразу отказаться от этого разговора, чтобы даже минимума надежды не подавать тебе… Пойми, Степан, наше время ушло, я почти лежал в гробу, умирал от туберкулёза, уже пришли новые люди, зона не терпит пустот… Да, меня помнят, уважают, ко мне регулярно приезжают люди, ну, и т. д., и т. п. Я участвую в кое-каких разговорах, мирю людей, группы… Ладно, прости, хреновину говорю. Ты попал в ситуацию, я попробую что-то для тебя сделать. Только для тебя! Никому ни слова о нашем разговоре, ни своим, ни чужим… Мне невероятно тяжело ехать в город, на стройку, чисто физически, но я поеду, сегодня же… Ради тебя, моего старого кореша. Поеду, Стёпа… Только вот сейчас закусим и выпьем на дорожку. Не спеши, вспомним молодость: до станции я тебя подвезу, пожмём руку Михалычу и разбежимся. На обратном пути я передам ему для тебя слова, ты поймёшь их. А ему и знать не надо…

Со станции Степан Петрович шёл не спеша: в лесу свернул к озерцу, разделся и долго плавал во всё ещё бодрящей прохладой, но уже начинающей нагреваться воде. Вокруг стояла такая тишина, что закладывало уши…

Глава 5

Ехал Вовчик осторожно, насколько позволял неухоженный участок дороги, ведущий к основной трассе. На асфальте стало намного легче удерживать на сиденье спящего директора: тот почувствовал комфорт от движения, растянулся на спинке спаренного кресла, голову откинул вправо, к окну. Похоже, даже похрапывал, что-то бормотал во сне.

Не знал водитель, куда ехать сначала: к заводу, в столовую или в горисполком, о нём тоже упоминалось в разговоре с завхозом. Решил Вовчик так: вот тормозну на центральной площади, разбужу шефа, спрошу, а нам, татарам, всё равно…

– К директору рыбзавода едем, – вдруг сказал сосед, вмиг выпрямившийся на сиденье, достал упавшую между ног папку, положил на колени, правой рукой стал разминать лицо.

– Так это… – начал мямлить водитель. – Мне на продбазу надо, там с утра приличная очередь выстраивается…

– Вот и поедешь, я тебя не держу, – сказал, как отрезал директор, – загрузишься, к воротам подъезжай, жди меня, поешь, обед пусть запишут за мой счёт.

– Понял, товарищ командир! – для бывшего солдата ничто так не радует душу, как напоминание о еде.

…Кабинет длинный, как кишка, три окна закрыты будто грязной слюдой, накурено, запах застарелого никотина висит в воздухе.

– Жень, – сказал Смирнов, глядя на директора завода недобрыми глазами, – ты хороший ихтиолог, на хрена полез в производство-то? Ты бы лучше замом оставался во ВНИИ: белые халаты, пробирки, редкие породы рыб… Жена допекла, а? Точно говорю, на природу, на море захотелось? Нет, дорогой, нашу студенческую базу на море не повторишь, нельзя дважды войти… Попроси крепкий чай и пару бутербродов, я не ел с утра…

– А у меня секретарь на утренний чай ушла, у них коллективный моцион, – глаза директора выражали огорчение от того, что не может угостить однокурсника чаем, – придётся подождать немного…

– Ладно, перебьюсь… Ты вот скажи: как ты мог не проинформировать комбинат о таком положении на базе отдыха, зная, что приедет столько детей?

– Виктор Сергеевич, дорогой мой, такое положение существует третий год… Когда котлованы под нефтехранилище рыли, такой грохот стоял, хоть всех чертей выноси… Ничего, две смены отдыхали, дети довольны, родители счастливы, что на половину лета пристроили их…

– Не лукавь со мной-то, моя задница сегодня отвечает за отдых детей. Режим какой был тогда у осуждённых? То-то и оно! А сейчас вон зэки на наши озёра купаться и отдыхать идут, рыскают, где бы женщин добыть… Эх, Женя-Женя, а ещё друг называешься. К кому идти, кто в городе решает эти вопросы?

– Город здесь ни при чём. Это зона райисполкома и райкома партии. Я плохо с ними дружу, кроме лета, они мне не интересны, – сказал директор и начал большим клетчатым платком вытирать мокрые волосы на лбу и висках, – но и они здесь пешки, всем командуют миннефтехимпром и управление исправительных учреждений…

– Что, мало рыбки им даёшь? Эх ты, куркуль недоделанный… – задохнулся от возмущения Смирнов. – Это же морское побережье, базы отдыха, заповедник. Не понимаю тебя, твою близорукость, Жень. Короче, ты предрайсполкому позвонить не можешь?

– Почему, могу, он женат на двоюродной сестре моей жены…

– Надо же, счастье-то какое! Все вы здесь вязаны-перевязаны родственными и кумовскими связями. Звони, пусть прямо сейчас примет меня, полчаса, не больше, займу времени.

Получив согласие руководителя района на встречу, Смирнов помчался, позабыв про чай и завтрак, в дверях бросил:

– Евгений Николаевич, к моему возвращению постарайся, чтобы меня сразу приняли и в местном отделе по зэкам, это крайне важно, ибо возвращаюсь я на продуктовой машине, детей нельзя на завтра оставить голодными. Понял, ихтиолог?

* * *