Несбывшиеся надежды. Каждому своё. Книги третья и четвёртая

За полтора часа до окончания цикла антирада Порфирьев наконец-то приказал закончить сбор материалов для крыши и разрешил грузиться на транспорт. Пока все, навьюченные поклажей, в последний раз брели по длинным, погруженным во мрак, грязным коридорам Росрезерва, Овечкин улучил минуту, выключил фонарь и отстал от остальных, укрывшись за дверью продовольственного склада. Убедившись, что его отсутствия никто не заметил, он достал заранее приготовленный острый кусок какой-то железки и торопливо нацарапал на металлической дверной створе послание кровожадным незнакомцам. Уложившись в несколько строк, он убедительно попросил их не минировать складов, воздержаться от агрессии и проявить спокойствие, свойственное цивилизованным людям. Антон указал, что его команда немногочисленна, неагрессивна и не представляет ни для кого угрозы. После чего призвал незнакомцев к мирному диалогу и попросил изложить свои намерения здесь же, под его постом.

– Овен! – рычание Порфирьева на фоне шипения помех прозвучало слишком чисто, и Антон понял, что нацик-человекофоб пошел его искать и находится где-то совсем близко. – Чем ты занят, твою мать?! Ты вроде как больше всех хотел уехать!

– Я здесь! – Антон отбросил железку и подхватил с пола заранее оставленный неподалеку лист разрезанной надвое боковой стенки складского контейнера. – Решил взять с собой это! Лист гофрированный, прочный, он подходит нам для крыши!

Не дожидаясь, пока амбал приблизится к воротам склада, Овечкин взвалил на себя тяжелую ношу и поковылял по мрачному коридору, светя под ноги нашлемным фонарем. Растворившийся в темноте силуэт Порфирьева появился рядом неожиданно и незаметно, Антон даже не понял, в какую именно секунду это произошло. Но дойти до складской воротины капитан не успел и нацарапанного послания не заметил. Амбал подхватил металлическую гофру с дальней стороны, облегчая Овечкину ношу, ничего не сказал, и они без эксцессов дотащили лист до грузового прицепа. Ворота в Росрезерв затворили и придавили каким-то крупным обломком, и Порфирьев даже не стал их минировать, чем сильно удивил Овечкина. Колонна медленно выползла из окутанного пыльной радиоактивной темнотой каньона на поверхность окутанной пыльной радиоактивной темнотой пустоши и двинулась куда-то сквозь завывающую ледяным ветром грязную ночь, которая на самом деле являлась днем.

Груженные под самую крышу кузовного тента аэросани, натужно завывая пропеллерами, двигались еще медленнее, чем ожидалось, и за последующие семьдесят минут экспедиции удалось отойти от складов Росрезерва едва на тридцать километров. До интоксикации оставалось меньше двадцати минут, и Порфирьев отдал приказ разворачивать базу. Все полезли наружу и приступили к ставшей привычной изнурительно-лихорадочной процедуре установки спецпалатки на время. Антон надрывался вместе со всеми и искренне надеялся, что в этом месте забытой богом и раскаленной от холода пустоши, за сутки ожидания на них не натолкнутся ни вражеские роботы, ни спешащие на склады кровожадные головорезы, которые с подачи капитана получили название «вероятный противник».

* * *

– Граждане Центра! Не покидайте жилых помещений! Не открывайте двери людям, в которых вы не уверены! Не поддавайтесь на провокации террористов! – Глухое звучание динамиков системы оповещения тихо пробивалось сквозь задраенный входной люк медицинского отсека. – Не оказывайте помощь преступникам! Террористы не остановятся ни перед чем, чтобы реализовать свои кровавые планы! Если вас под страхом смерти принудили к работе на террористов, не оказывайте сопротивление, саботируйте их требования неявно!

Судя по монотонным ударам, слабо доносившимся из-за люка, кто-то пытался разбить защитные панели, под которыми в потолке коридора были скрыты динамики системы оповещения. Добраться до них было непросто, но в силу небольшой высоты потолков эта задача не являлась неразрешимой. Тот, кто хотел уничтожить динамики, долбил защитную панель чем-то тяжелым вот уже полчаса, и сейчас, похоже, все-таки добился успеха. Что-то громыхнуло, как будто с потолка на пол рухнуло нечто твердое, затем один за другим раздались хлопки выстрелов, и сообщение женщины-диктора оборвалось на полуслове. Данное обстоятельство было встречено довольным хором нестройных голосов, тоже женских, но совсем не столь уравновешенных. Одержавшие победу над громкоговорителем издали победный вопль, и в коридоре раздались их возбужденные крики:

– Не слушайте их! Это вранье! Мы никого не убиваем! Мы хотим свергнуть Брилёва и его хунту палачей! – Судя по тому, что один из голосов звучал громче и отчетливее остальных, говорящая женщина пользовалась мегафоном. – Присоединяйтесь к нам! Положим конец диктатуре!

Два или три женских голоса приблизились, и по задраенному люку медотсека забарабанило что-то металлическое.

– Эй вы! Открывайте! – нервно закричала одна из террористок. – У нас раненые истекают кровью! Доктор Снегирёва! Ты же давала клятву Гиппократа! Если они умрут, их смерть будет на твоей совести!