Несбывшиеся надежды

— А что будем делать, если не доберешь голосов? — тревожилась Варя, которая приняла на себя хозяйственные заботы. — И я слышала, будто сейчас эти банкеты осуждаются, как магарыч за присуждение ученой степени.

— У нас всегда найдут, как досадить людям, — сердито ответил Артём. — Ведь магарыч — это взятка, которую дают, чтобы что-либо незаконно получить. А банкет — празднование радостного события, по традиции устраиваемый виновником торжества. Это, как говорят в Одессе, — «две больших разницы». Не хочется даже думать о провале. Но если это случится, конечно, банкет отменим. А оплаченное заберем домой и устроим, — он невесело усмехнулся, — с близкими друзьями тризну.

Однако, на этот раз огорчаться Артёму не пришлось. Видимо, судьба решила поставить точку в затянувшейся эпопее с защитой его докторской диссертации.

Все прошло, как говорится, без сучка, без задоринки. И доклад им был сделан четко, и на вопросы отвечал полно и по существу. Его маститые оппоненты блеснули эрудицией и высоко оценили представленную работу, а выступающие, — все до одного, — отозвались о ней положительно.

При подсчете голосов оказалось, что кто-то из членов ученого совета по неведомым причинам все же бросил черный шар. Артём, наконец, стал доктором технических наук и вместе со всеми друзьями и соратниками на большом, предварительно заказанном автобусе, отправился праздновать свою долгожданную победу.

На пороге банкетного зала их встретила сияющая Варя, которая обо всем была оповещена по телефону. В элегантном вечернем платье, статная, с высокой прической, она выглядела «на миллион», а роскошно сервированный стол ломился от выпивки и закуски.

Веселые и изрядно проголодавшиеся, не мешкая, все расселись по местам, и застолье начало быстро набирать темпы. Было произнесено много тостов, но наиболее точно общие чувства выразил старый соратник виновника торжества и его оппонент профессор Иванов.

— Я знаю Артёма Сергеевича еще с моих и его молодых лет. И уже тогда, на авиаремонтном заводе, он обнаружил творческое дарование и упорство в достижении цели — те качества, которые необходимы ученому, — сказал он, высоко поднимая свой бокал. — Пригласив его в наше НИИ, я не ошибся. Его научные работы принесли много пользы гражданской авиации. На моих глазах он стал кандидатом, а теперь вот и доктором наук. Мы все тут знаем, как нелегко этого добиться. Так поздравим его от всей души с заслуженным успехом и пожелаем новых научных достижений!

Ученый совет Института комплексных транспортных проблем пользовался большим авторитетом в ВАКе, и утверждение докторской степени Артёма не заставило себя ждать. Его поздравляли друзья и знакомые, а Ковач даже издал приказ, в котором ему объявлялась благодарность. Но, как и следовало ожидать, на работе довольно кисло восприняли повышение его заработной платы и очень скоро наступило похмелье. Неожиданно отдел Артёма был расформирован.

— Теперь, когда выполнено задание министра, такой отдел не нужен, — вызвав к себе, объявил ему Ковач. — При переходе на хозрасчет выгодней преобразовать его в сектор. С учетом твоей донорской степени, в зарплате ты не потеряешь, — слукавил он, ибо знал, что Артём, как начальник отдела, став доктором, должен был получить надбавку.

— Положим, я потеряю немало, но не в этом дело, — расстроенно возразил Артём. — Ваше решение свертывает тематику исследований по обеспечению гражданской авиации запчастями. А это нанесет Аэрофлоту вред.

— Советую поменьше со мной спорить, — зло зыркнул Ковач. — Ты ведь защитился, и об этой тематике можешь забыть. Сейчас нам, как говорится, не до жиру, быть бы живу. Тебе надо срочно раздобыть хоздоговор на работу, в противном случае быстро окажешься за порогом. Как Голубев!

Это можно было считать предупреждением. Голубев, как и Артём, после долгих мытарств защитивший докторскую диссертацию, был главным «спецом» по авиационным самописцам. Их летные испытания считались богатой кормушкой. Под предлогом хозрасчета, один из приближенных к Ковачу проходимцев добился реорганизации отдела Голубева, доказывая, что доктор наук для этих работ не нужен. В итоге тот остался не у дел и попал в больницу с инфарктом.

— В условиях хозрасчета приходится считать каждую копейку, — холодно глядя на него, продолжал Ковач: — Поэтому содержать докторов наук становится накладно. Каждый должен оправдывать себя. Надо своевременно позаботиться о выгодном хоздоговоре, чтобы прокормить себя и своих сотрудников. Крепко подумай об этом! А пока советую избавиться от Брюхнова. Он — ненужный нам балласт.

Возражать начальнику института было бессмысленно. Артём понимал, что Ковач теперь будет на него давить, и все же ответил:

— Я вас понял и приму меры к заключению выгодного хоздоговора. Но, все же надеюсь, что мне будет предок ставлено право решать, кто из сотрудников нужен для работы. Брюхнов может еще принести пользу.