Несбывшиеся надежды

Удручало лишь одиночество, которое он ощущал, возвращаясь в свою опустевшую после ухода Вари комнату. Спасало то, что напряженная работа отнимала все силы, и приходил он домой поздно, фактически лишь переночевать. Но, несмотря на то, что мысли были заняты только работой, Артём уже полностью осознал, какую ошибку он совершил, расставшись с Варей.

Холостое положение молодого ученого секретаря, высокооплачиваемого кандидата наук, не осталось незамеченным, и женщины стали оказывать ему повышенное внимание. Но молоденькие девицы Артёма уже не интересовали, а среди более зрелых не встретилось ни одной, кто бы пришелся ему по душе. Они даже не выигрывали в сравнении со вдовой режиссера и ученой док: торшей.

Артёму нелегко было признаться себе, что совершил непоправимую ошибку. «Не может того быть, что лишь Варя — единственная женщина, предназначенная мне судьбой», — упрямо внушал он себе. Но время шло, и его охватила тоска. У Артёма с детства был такой крепкий сон, что его не могли разбудить два будильника, а тут на него напала бессонница. «Нет, так дальше продолжаться не может! Еще немного и до нервного расстройства дойдет, — тоскливо думал он, лежа без сна. — Что со мной творится? Словно кто-то свыше отвращает меня от других женщин. Это явный сигнал, чтобы вернул Варю!»

И Артём решился. На следующий вечер он без предупреждения отправился в коммуналку, где жила Варя с матерью и, волнуясь, нажал три раза на кнопку звонка. Дверь открыла Анфиса Ивановна.

— А, явился наконец, — не слишком любезно сказала она вместо приветствия. — Я знала, что так и будет. Ну и дурные вы, мужики. Только ты опоздал. У Вари уже кто-то другой.

— Вот значит как... — растерянно промямлил Артём, ощутив острую боль в сердце. — Быстро же она...

В эту минуту он даже не подумал о том, что сам, по сути, выставил Варю и, хоть и не сошелся, но встречался с другими женщинами. Тёма не был слишком ревнив и вряд ли так бы расстроился, если бы это касалось кого-нибудь еще, а не ее. Он ведь пришел потому, что уверовал, будто Варя предназначена только ему одному. Не скрывая, что сражен услышанным, он повернулся, чтобы уйти, но Анфиса Ивановна его остановила.

— А куда ты так торопишься? Может, все-таки зайдешь? — крикнула она ему вслед, и уже спокойнее добавила: — Не спеши расстраиваться. Поезд-то еще не ушел.

— Нет — ушел, если Варя мне изменила, — полуобернувшись резко бросил он, но все же остановился. — Если так, мне с ней говорить не о чем.

— Тебе и говорить с ней не придется, — недобро усмехнулась несостоявшаяся теща. — Ее дома нет.

— Где же она? У этого? — вспыхнул Артём. — Хотя мне теперь это уже все равно...

— Так уж и все равно? — покачала головой Анфиса Ивановна. — Не ври, я ведь не слепая. И Варьку ты извел. Ни у кого-то она, а в доме отдыха две недели отпуска догуливает. Лучше прямо скажи: если пришел помириться, тогда ее адрес тебе дам.

— А как же этот... другой — он тоже там? — довольно глупо спросил Артём.

— Никак испугался? Я думала, что ты не из робких, — насмешливо бросила Анфиса Ивановна. — Одна она там отдыхает. Но тот, кто за ней ухаживает, интересный мужик. Музыкант вроде. Ну, чего стоишь, как пень? Решай. Я бы с тобой не говорила, если б не знала, что у Варьки на сердце...

Артём молча отправился вслед за Анфисой Ивановной через темный коридор коммуналки — где, как всегда, перегорела лампочка — в ее комнату за адресом дома отдыха.

Глава 5. КРИЗИС ЛАГЕРЯ СОЦИАЛИЗМА

Неэффективная плановая экономика, неудачи построения коммунизма и развенчание Сталина породили серьезный кризис в социалистическом лагере, отвратили от Советского Союза многие народы, бывшие его верными друзьями во время войны и относившиеся к нему ранее с любовью. А утратив ее после грубого диктата и подавления силой оружия, как случилось в Венгрии, по сути, стали враждебны. Это произошло даже с чехами и болгарами, которые традиционно относились к России по-братски.

Югославия еще раньше вышла из коммунистического альянса, а теперь к ней присоединился и Китай. Усиливалось недовольство низким уровнем жизни в Румынии, Польше и ГДР, рядом с которой Западная Германия испытывала экономический бум и жила намного богаче. Беспардонный диктат партийных лидеров в «соцстранах» порождал недовольство даже в рядах соратников. Так, волевое решение Хрущева отобрать персональные машины и ряд других льгот вызвало большое озлобление партийно-бюрократического аппарата.

Первый секретарь КПСС всех наставлял, что и как надо делать и, в конце концов, полностью себя дискредитировал. О нем ходили анекдоты, и никто всерьез не воспринимал не только его обещание к 1980-му году построить в стране коммунизм, но и заверение, что СССР скоро догонит и перегонит США. На эту тему в народе сочинили и распевали знаковую частушку:

Мы Америку догнали

По надою молока.

А по мясу не сумели,

X... сломался у быка.