Несбывшийся бывший

Я в первый момент растерялась. Пётр Васильевич действительно договаривался о ежегодном посещении Яриком летних лагерей. И подтвердить наше участие нужно.

Но! Как я оставлю их одних?

Кто защитит…

Потребовалась полная минута для борьбы с собой, и я медленно кивнула, соглашаясь с сыном, и сделала шаг назад.

Усилием воли развернулась на каблуках и на ватных ногах отправилась искать тренера.

Поворачивая к двери кабинета, не удержалась и оглянулась.

Ярослав стоял напротив Константина уменьшенной копией и что–то, глядя исподлобья, выговаривал ему. А Костик, бледный и ссутулившийся, согласно кивал головой.

Николай Васильевич находился в кабинете и что–то искал на стеллаже.

– Садись, не стой, – сказал он мне, не поворачивая головы, каким-то образом понимая, что это я ввалилась к нему без стука.

За три года занятий мы стали если не друзьями, то приятелями. А летом прошлого года, когда Ярослав вынужденно провёл с Николаем Васильевичем больше времени, чем со мной, так почти родственниками.

Он для нас не просто тренер. Он наставник своих мальчишек. Проверяет их дневники, разговаривает с ними, объясняет, выправляет сложные моменты. Возится с пацанами, словно с родными. В том числе и со сложными мальчиками.

– Это родной отец Ярослава? – неопределённо махнул головой тренер.

Я промычала невнятно в ответ, и мужчина повернулся ко мне лицом.

– И о чём ты так переживаешь? На вот, выпей воды! – плеснул он из графина в стакан. В подстаканнике с гербом исчезнувшего государства. Артефакт прошедшей эпохи. Как и тренер, собственно. Человек-реликт.

– Его отец – идиот? Псих? Подросток? Он причинит вред твоему сыну? Или схватит и утащит его к себе в берлогу? – спрашивал тренер, и я мотала отрицательно головой на эти нелепости.

– Дай мужчинам разобраться самим! – уговаривал меня Николай Васильевич.

Он по возрасту годился мне в отцы и воспринимался мной именно в таком качестве. И я умом, конечно, была с ним согласна. Он говорит правильно. Верно.

Но сердце! Сердце было категорически против. Всё во мне бунтовало, выворачивалось. Хотелось бежать к Ярославу и спрятать его за своей спиной.

– Лагерь в июне или в июле? Когда записывать? – спросил тренер, открывая ноутбук на своём столе и сосредоточенно в нём копаясь.

– В первую смену, пожалуй. У меня отпуск ближе к августу. Хочу провести его с Яриком, – просипела я и всхлипнула.

– Ну, ну, – похлопал меня по плечу Николай Васильевич, – не загоняй себя. А пойдём-ка вместе к твоим мужчинам!

Он открыл дверь кабинета и, дождавшись, когда я выйду, широкими шагами пошёл рядом со мной к так и стоящим друг напротив друга отцу и сыну.

Тринадцая глава

Мы ехали с Ярославом на заднем сиденье Костиного тёмно–синего красавца. Я попросила нас проводить.

Под недовольным взглядом сына.

Но я не была уверена в адекватности человека, открыто угрожающего по телефону после предупреждения о полиции. И просто мне было страшно и неспокойно.

Я знала об Александре Петровиче только то, что он с пяти лет жил с матерью и старшей сестрой. После развода Пётр Васильевич оставил совместно нажитую квартиру своей супруге и детям, а также помогал материально. Сам переехал к престарелым родителям.

Ещё знаю, что сын винил Петра Васильевича в своих неудачах на ниве науки. Что требовал помощи и трудоустройства. Жены и детей у него не было. В общем – проблемный парень.

Я не ожидала, что настолько. Мальчик Сашенька. Сорок восемь годиков.

Ну, что сказать? Сама себе устроила проблемы. Некого винить.

И вот сейчас мы сидели с Яриком на заднем сидении, а Константин вёз нас, будто хрупкий груз. На нижнем скоростном пределе и преувеличено аккуратно.

Ярик пыхтел, и я положила свою раскрытую ладонь рядом с его коленкой. В знак примирения.

Я не хотела погружать Константина глубоко в наши проблемы. Поэтому молчала при нём о своих страхах и угрозах.

Ярослав некоторое время смотрел на мою ладонь, затем провёл своей лапкой и убрал руки в карманы.

У нас двор без шлагбаума. Но за счёт того, что входы в подъезды находятся внутри изолированного двора, пространство, ограниченное домами обычно почти безлюдно. И мы знаем всех соседей в лицо. За редким исключением.

В этот раз, как обычно, во дворе было безлюдно. Основной поток будет возвращаться с работы после семи вечера. Небольшая стайка молодых мамочек с колясками кучковалась около детской площадки, да пара пенсионеров что-то экспрессивно обсуждала невдалеке.

Мы вышли из машины, и между нами повисла неловкость. Константин молча смотрел исподлобья, а Ярик, не вынимая рук из карманов, набычился, заходя чуть впереди меня.

Защитник.

Но и мне было некомфортно. Словно под прицелом. Поэтому я предложила Костику подняться к нам на чашечку чая.

За что получила два контрастных взгляда одинаковых глаз. Благодарный и возмущённый.

Ничего, я с Ярославом после переговорю, и всё уладится! Он обязательно поймёт меня.

Дом наш старый. Лестничная и лифтовая площадка практически сливаются в одну.