Несчастье на полставки (СИ)

Блин. Если он таким способом пытался разбудить во мне мотивацию, трусливо забившуюся в угол моей ленивой душонки, то вышло все с точностью, да наоборот!

Правда, кто б меня снова спрашивал. Уже через полчаса вещи были собраны окончательно, переложены, а мелочевка скинута в стильный рюкзачок, шедший в комплекте с чемоданом. Дом проверен, все коммуникации отключены, двери надежно заперты… И я так же тщательно заперта под замок в машине босса. Ну, чтобы не сбежала!

Хотя, в принципе, я и не собиралась бегать. Спортсменка из меня, признаться честно, так себе. Разве только мастер по огородным соревнованиям и скоростному поливу! Но не признаваться же в этом? Пускай подергается, понервничает, вон, как бедный, нервно косится. Так и гляди, поедет в санаторий нормальным, а вернется косой на один глаз! То-то подчиненные его рады видеть будут…

Хе. А он их — нет!

— Соколовская, это всего лишь небольшой отдых, чего ты надулась, как мышь на крупу? — уже потом, несколько часов спустя, когда такси мчало нас по ночной трассе в аэропорт, наконец-то поинтересовался Максим. Его собранные вещи вместе с моими уютненько болтались в багажнике. — Или тебя настолько моя кандидатура не устраивает?

— Шеф, — я уныло вздохнула. Покосилась за мелькающие фонари за окном, на неунывающего водителя, на собственного тирана и деспота в шортах… и, наконец, призналась. — Вот я же скажу… так вы же испугаетесь! Вы же прекрасно осведомлены о моем везении. Вы понимаете, на что народ обрекаете, а? За что вы так с ними? Вам их не жалко?

— Так, погоди, — непонимающе нахмурился начальник… а потом расплылся в гаденькой улыбке! — Так ты что, летать боишься?

— Да не боюсь я! — моментально вспылила, естественно, вызвав и чей-то гогот, и издевательски-покровительственную улыбку. Вот же гад, а? — Не смейтесь! Вы же знаете, как мне по жизни не везет. Во время полета обязательно что-нибудь случится.

— Соколовская, да прекращай, — от меня небрежно отмахнулись, прям как от маленького ребенка, который утверждал, будто его таракан на улице покусал. — Это все глупость и суеверия. Ты неуверенна в себе, поэтому и сшибаешь подряд все углы. С тобой происходит только то, во что ты веришь. Дай себе установку, что у тебя всё в порядке, и увидишь — так оно и будет.

Судя по его задумчивому взгляду, не очень-то его вдохновенная речь впечатлила мою скептичную морду… Причем настолько, что он, похоже, и сам скоро сомневаться начнет!

— Да уж, — отворачиваясь обратно к окну, только и хмыкнул шеф. — Работать мне еще над тобой и работать.

Звучит прям как угроза, ага.

Я недоверчиво сложила руки на груди, жалея, что не могу вытянуть ноги, а лучше вообще — гордо встать и утопать нафиг. Вот уроню я на него, скажем, шкаф… В самом начале отпуска, да еще и самым глупым образом. Вот тогда и посмотрим, как он заговорит!

— Выше нос, Анастасия, — по прибытию в аэропорт, беззаботно щелкнул мне по носу мой начальник, небрежно вручив водителю заветные купюры. Тот, взамен, сияя как новенький юбилейный рубль, чуть ли не кланяясь, переправил наш багаж из задних недр машины. — Мысли позитивней!

— Угу, — безрадостно откликнулась я, принимаясь тяжело топать за ним следом, со стоянки такси, да в здание терминала, вокруг которого, как всегда, сновали отвратительно-бодрые люди. Новенький чемодан скромно подпрыгивал сзади, а я все гадала: отваляться от него колесики сейчас, или потом, в самое неподходящее время?

Впрочем, я была уверена — даже если каким-то чудом мы долетим до места назначения, да еще в целости и сохранности… Программа подлости все равно запущена на минимум: работники сто процентов потеряют мой багаж!

— Давай, давай, живее, — подгонял меня мужчина, дожидаясь около рамок металлоискателя. Он явно был настроен на лучшее, и был решительно направлен на мой тотальный контроль. И, наверное, не зря, потому что первую полосу препятствий я прошла без приключений!

Даже как-то странно.

Меня не приняли за террориста, содержимое моего чемодана и рюкзака не показалось подозрительным, в шефе тоже персону нон-гранта не разглядели… Меня никто не сбил с ног, я ничего не потеряла, не потерялась сама, колесики не сломались. Документы не забылись, телефон не разрядился, и даже наш рейс реально существовал и на табло был указан…

— То есть, как задержан до двух часов дня?! — не сдержав эмоций, мезозойским мамонтом взвыл босс, когда чуть внимательней рассмотрел быстро меняющиеся циферки.

И тут-то меня накрыл долгий, нестерпимый, неконтролируемый ржач…

А я говорила-а-а-а!

— Молчи, Соколовская, — отчетливо скрипнув зубами (дядечка со старым чемоданом в метре от нас с любопытством покосился — стоматолог, наверное), приказал мне шеф. — Всеми святыми заклинаю — лучше промолчи!

А я что? Я ничего. Но ржать-то и молча можно!