Несчастье на поводке

Рядом с ней присела женщина. Она позвала: «Анжело! Анжело!». Из куста выскочил маленький бульдог и мигом оказался у нее на коленях. Анжело и вовсе превратился в собаку, мало того, что он — сын Малу, мутировал до последнего, только этого и не хватало, чтобы он стал черным сморщенным уродцем, который больше похож на обезьяну — так гнетуще выглядит человек при рождении или в момент ухода. У него не морда, а облик, почти лицо. Химера на поводке, тварь, которая никак не может выбрать свое предназначение, и тут еще и кличка, благодаря которой бульдог выигрывает тысячи лет вперед и становится на самую вершину среди других живых существ. Есть в этом не совсем человеческом имени нечто божественное, наверное, потому, что его человеческое естество не совсем сформировалось.

Обменяться любезностями — это обязательно, иначе никак, Кэти сказала, что собачка — очень миленькая. Слово было не совсем подходящим для сморщенного монстрика, который тщательно обнюхивал ее юбку, однако хозяйке слово понравилось. Она начала рассказывать об особенностях бульдогов, чей ум, конечно, и так очевиден. «Они с характером» и особенной красоты, которую непросвещенным тяжело оценить, квадратное тело, усеченная морда, размер ушей… целый мир, о существовании которого Кэти даже не догадывалась еще час назад. Я уехала, — ловила она себя на мысли, — я действительно далеко.

Женщина рассказала ей, что приходит сюда четыре раза в день. Это — ее любимая скамейка. Она знает о расписании и всех привычках местных собак и их хозяев, как будто парк — это другая жизнь, ускоренная и однообразная по сравнению с жизнью города. Она рассказала ей, как один мужчина, с которым она здесь познакомилась, покончил с собой, когда потерял собаку. У него их было две, две одинаковые, он мог бы отдавать всю свою любовь той, которая осталась. Но нет, он все время думал о первой, которая умерла. Она поведала Кэти почти шепотом, что кажется, люди, которые теряют любимых питомцев, страдают больше чем те, кто теряет близких людей. В этом никто не признается, конечно, но если такое случается, то кажется, что от этой боли сходишь с ума. Кэти многозначительно кивнула в знак согласия. Она поняла, что траур по собаке — это сублимированное горе.

— У вас нет собаки? — спросила женщина.

«Нет, — ответила Кэти, — но почти есть», — потому что она знала кое-кого, у кого была собака. Он взял ее в приюте для бездомных животных. Он к ней очень привязан.

Женщина была впечатлена таким поступком, приют, брошенные животные, свидетельство о человечности высшей пробы. «Есть люди, которые способны на такие поступки, а есть те, кто не способен», — заключила она. Она на такое не способна.

Пока Кэти слушала, как та анализировала свою исключительную любовь к бульдогам, ей привиделся пес Джеффа. Она видела его в глубине парка, он гулял вместе с Джеффом, который вел его на веревке. Она закрыла глаза, чтобы стереть эту неприятную картину, и когда открыла их снова, то увидела только то, что было в реальности — девушка держала малыша, одетого в желтое. Молодая парочка студентов целовалась в кустах роз.

Женщина рассказывала, что у нее уже был бульдог, который умер в одиннадцать лет, и она никак не могла прийти в себя после его смерти. Может, она хотела тем самым ей сказать, что она, как и тот мужчина, который после смерти одной собаки не смог перенести свою любовь на вторую, тоже собирается покончить с собой. В этом парке не люди выгуливали собак, а собаки тащили за собой людей, чье горе, тоску и траур они взяли на себя.

— Собака — это несчастье на поводке, — сказала женщина, — так что, можно сказать, что каждый прохожий держит на веревочке боль, которую его собственное тело больше не может выносить.

Это было сильнее ее, Кэти снова думала о собаке Джеффа. И она снова возникла путем наложения двух образов. Она закрыла лицо рукой.

— Вам не хорошо? — спросила женщина.

Она прошептала, глядя в никуда, что одна подруга открыла ей страшную тайну.

С какой стороны Кэти подошла к собственной истории? Рассказать факты — это еще не все. Нужно их представить, разместить в правильном порядке. Реальных историй не существует, есть только те, которые каждый рассказчик выдумывает сам, основываясь на реальных событиях. И это не так-то просто, не так очевидно. Случается, что история развивается по настроению или в чьих-то интересах, многое зависит от того, что рассказчику хочется скрыть. Истории не рассказываются, чтобы открыть правду, они рассказываются, чтобы ее спрятать. Что рассказала Кэти той женщине, а о чем умолчала?

— Если бы я была на вашем месте, — отвечала женщина, — я бы посоветовала вашей подруге пойти в полицию и там все выдать как на духу. В полиции с ней ничего не может случиться, а вот если она будет оставаться одна, тот тип ее убьет. Так всегда, кто убил один раз, убьет и второй.